Мониторинг СМИ

Куда уплывает Крым?

Вариант второй - в хаос гражданской войны

Продолжение. Начало читайте на сайте газеты "Известия"  

"Известия" продолжают серию репортажей из Крыма. Что происходит на полуострове в условиях политической нестабильности украинской власти? По какому пути пойдет этот небезразличный нам регион в будущем? Ответы на эти вопросы на месте событий ищет наш специальный корреспондент. В предыдущей публикации речь шла о шансах на возвращение Крыма под контроль России. Другая вполне вероятная историческая перспектива - война. Киев медленно, но верно приближается к тем граблям, на которые Россия наступила в начале 90-х, пустив на самотек события в Чечне. Межэтническая напряженность в Крыму увеличивается с каждым годом. Отношения между славянским населением полуострова и растущей крымско-татарской диаспорой серьезно обостряются. Вернувшийся из депортации народ все хуже и хуже играет отведенную ему роль "ошейника для русского сепаратизма". Эксперты уверены, что очень скоро Киеву придется искать "ошейник" уже для самих крымских татар.

Битва в Долине дев

- Посмотрите, это "наши братья", - глава администрации города Партенит Николай Конев показывает мне фотографию. На ней крупным планом выхвачены из толпы лица нескольких крымских татар. Выражение их глаз не оставляет сомнений в том, какой участи желают татары Николаю Ивановичу Коневу.

В том, что люди на фотографии - братья, жителей Партенита уже пытались убедить украинские чиновники самых разных уровней. Не верят. Последним с этой безнадежной миссией здесь побывал полпред президента в Крыму Геннадий Москаль.

- Все уговаривают НАС пойти на компромисс, - говорит неприступный Николай Иванович. - Крымских татар почему-то никто не уговаривает.

Пятачок на повороте с трассы Симферополь - Ялта на Партенит уже давно стал для всего славянского населения Южного берега Крыма своим Сталинградом. Сам же Партенит с его крошечным населением в 6200 человек и беззащитным названием (по-гречески - "Долина дев") заработал на полуострове стойкую репутацию второго города русской славы после Севастополя. Это единственный населенный пункт в Крыму, где крымские татары еще не провели ни одной своей массовой акции, и единственное место на Южном берегу, где они не захватили ни одной сотки земли.

Декабрь 2003 года. Более 200 представителей меджлиса (нелегального крымско-татарского парламента) пытаются захватить в Партените несколько гектаров земли. Местные жители создают отряды самообороны и перекрывают дорогу в город — благо она всего одна. Столкнувшись с таким препятствием, пришедшие на подмогу захватчикам татары в знак протеста блокируют трассу Ялта — Симферополь. Пришлось вмешиваться спецподразделениям милиции. Тем не менее жители Партенита добились своего: представители меджлиса были вынуждены освободить захваченные земли.

Май 2006-го. Снова попытка войти в город, снова дорога перекрыта местными жителями, опять парализована трасса Ялта — Симферополь, и татары уходят ни с чем. Только на этот раз народу с каждой стороны было в несколько раз больше. События всколыхнули весь Южный берег Крыма. Кто не успел приехать на подмогу по трассе — добирались по морю. Вторжения по партенитской схеме уже произошли в десятках населенных пунктов Крыма. Поэтому "стояние под Партенитом" русско-украинская община восприняла как последний рубеж обороны.

— "Наши братья" приехали к нам на 800 автомобилях, — рассказывает Николай Конев. — Называлось все это дело "автопробег-реквием памяти жертв депортации". И его цель — якобы "призыв ко всем народам Крыма к взаимопониманию и добрососедству". Видели бы вы этот призыв! В кузовах — стройматериалы и брезентовые палатки, все то, что татары обычно используют для самозахвата. Слышали бы вы, что они нам говорили! Мы стояли с "нашими братьями" лицом к лицу, и если у кого еще и оставались иллюзии, их больше нет.

"Русский - самое страшное орудие еврея"

Брезентовые армейские палатки, над которыми развеваются бирюзовые флаги меджлиса, сегодня можно увидеть по всему южному и центральному Крыму. На захваченной территории, как правило, уже складированы стройматериалы — чтобы в случае чего вывоз сложенных на земле бетонных блоков потребовал бы времени, достаточного для прибытия подкрепления. Впрочем, пока нигде, кроме Партенита, попытки выгнать крымских татар с захваченных земель властями не предпринимались: рано или поздно их отдают меджлису.

В палатках дежурят крымские татары из беднейших степных районов полуострова. Им, как правило, достаются только суточные (в переводе на российские деньги — 200—300 рублей). Настоящие плоды победы делят другие. В Крыму ни для кого не секрет, что самозахваты для крымско-татарского меджлиса — это уже давно не возрождение нации, а выгодный бизнес. Об этом мне по большому секрету не раз говорили и сами крымские татары.

В день, когда мы познакомились с Николаем Коневым, он узнал о том, что татары готовят третье наступление на Партенит.

— Меджлис прислал нам уведомление об очередной "мирной демонстрации", — Николай Иванович пожал плечами и развел в стороны руки. Но ладони у него были сжаты в кулаки. — Место митинга — площадь перед администрацией поселка, продолжительность — 6 часов, количество участников — 2 тысячи человек. Вы представляете, чем может закончиться такая "мирная демонстрация" в разгар курортного сезона? Как минимум — массовым бегством отдыхающих.

— Николай Иванович, а чего вы так упрямитесь? Может, дать им землю — и все дела? Они же все-таки когда-то на ней жили.

— Кто жил? Здесь, в Партените, до депортации их было всего несколько семей. Почему мы должны выделять им 300 участков, чтобы на этом месте вырос аул, вместо того чтобы построить аквапарк, пансионаты, туристические объекты?

По украинским законам органы власти могут запретить митинг только через суд. В этот же день Конев опротестовал заявку меджлиса. Мудрый суд Алуштинского района постановил: митинг разрешить, но в течение 1 часа, в количестве 5 человек и не в центре Партенита, а на окраине — на смотровой площадке.

На следующий день, 12 июня, около 200 жителей города в третий раз перекрыли дорогу в Партенит. На подмогу им приехало еще примерно столько же из других городов. Проезжающие мимо по трассе машины одобрительно гудели. В толпе мелькали казаки — нарядные до неприличия. Работники милиции по этому поводу их с удовольствием подкалывали:

— Слышь, Алексеич, я гляжу, у вас тут младше полковника никого нету, даже за водкой послать некого.

Крым никогда не был казачьим регионом. Он завоевывался регулярными царскими войсками, а потом заселялся колонистами. Люди, называющие себя казаками, появились здесь лет 10 назад и, если бы не крымские татары, давно бы уже поиграли в это дело и бросили. Но благодаря татарскому натиску казачество в Крыму растет как на дрожжах.

Третье наступление на Партенит не состоялось. Меджлис ограничился многотысячным митингом на центральной площади в Симферополе. Когда толпа схлынула, перед зданием осталась армейская палатка с бирюзовым флагом. Пикетчики, с которыми я пытался заговорить, смотрели на меня неласково, но ругали почему-то не русских, а евреев. Оказывается, все притеснения крымско-татарского народа — от евреев. Поскольку они давно вынашивали идею создания в Крыму еврейской республики. И теперь близки к цели как никогда. А русские дураки — лишь пешки в этой большой игре.

Глава меджлиса Мустафа Джемилев интервью российским СМИ дает неохотно. Вместо него обычно это делает его заместитель Рефат Чубаров — наиболее умеренный и интеллигентный из руководителей меджлиса. Среди крымских политиков принято считать, что истинная позиция меджлиса — это слова и эмоции Рефата Чубарова, помноженные надвое.

— Власти не желают понять, что репатриированные крымские татары хотят вернуться не просто в Крым, а именно в те места, где когда-то жили они сами или их предки, — говорит Чубаров. — Да, в 90-м году, когда только началось наше возвращение в Крым, сессия облсовета наложила запрет на расселение репатриантов в центральном и южном Крыму. Но меджлис еще тогда предупреждал, что после первичного обустройства крымские татары неизбежно поставят вопрос о возвращении на родные места. Так и получилось.

— Что, по вашему мнению, происходит в Партените?

— Проблема Партенита — это не межнациональная проблема. Это проблема власти, которая не хочет там выделять земли для обустройства крымских татар.

— Вас обвиняют в том, что самозахваты земли — всего лишь бизнес лидеров меджлиса. По их мнению, большую часть земли получают люди, которые уже имеют не один участок.

— Если у властей есть такие подозрения, они могли бы очень легко их развеять. Для этого надо: первое — наконец создать в Крыму единый кадастровый учет собственников земли; второе — целенаправленно, а не методом частичных уступок, выделить сотни гектаров под Ялтой, Алуштой, Феодосией для обустройства репатриантов и после этого каждого претендента разглядывать под лупой на предмет того, есть у него уже или нет земельной собственности. Вот и все. Но такое положение дел до поры до времени крымским чиновниками не выгодно. Потому что пока им есть что ловить в мутной воде.

С последним тезисом Чубарова в Крыму согласны не только татары.

— Безусловно, многие выступления репатриантов фактически спровоцированы бесконтрольной раздачей земель в прибрежной зоне, — считает начальник отдела межнациональных отношений Совета министров Крыма Юрий Космынин. — Больше прозрачности в этой сфере пошло бы на пользу межнациональному согласию. Однако нельзя сказать, что крымские татары — дискриминируемая часть населения. За последние годы только на южном побережье им было выделено более 1000 участков. Всего же по Крыму они получили 48 тысяч участков, из которых не начато освоение каждого девятого. Госбюджет выделяет меджлису ежегодно десятки тысяч долларов на обустройство репатриантов. Крымские татары занимают очень серьезные позиции в бизнесе: они контролируют в Крыму 75 процентов продовольственной торговли и треть — вещевой. Большая часть оборотного капитала — это татарский капитал. К началу 2000-х годов мы как-то притерлись и научились жить друг с другом. Ситуацию вновь раскачали выборы 2004 года. К сожалению, политики не понимают, с чем они играют.

"Для них теперь враг не только Россия, но и Украина"

Свято-Успенский Бахчисарайский монастырь, построенный еще греками, — самый крупный и древний в Крыму. За последние 5 лет он дважды становился центром русско-татарского противостояния.

— В 2001 году власти вернули нам участок земли, принадлежавший монастырю до революции, — рассказывает монах Игорь. — В последние годы на этом месте располагался рынок сувениров, где торговали татары. Мы попытались установить на этой территории несколько палаток для паломников и получили самую настоящую войну. Около сотни татар под предводительством руководителей меджлиса устроили погром, палатки снесли, а нас сумел защитить только "Беркут". Вторую попытку мы предприняли в 2004 году — результат тот же. Татары продолжают на нашей земле торговать, а районные власти не предпринимают никаких действий по одной простой причине: во главе района — один из функционеров меджлиса. Кучма приезжал в Бахчисарай четырежды. К нам не зашел ни разу. У Ющенко тоже до нас ноги не дошли. Он, правда, пролетел над монастырем на вертолете.

Конфликты вокруг религиозных объектов и символов — это еще один фронт межэтнического противостояния в Крыму. В местном политическом лексиконе даже появилось новое слово — "крестоповал". Славянское население иногда по делу, иногда просто из принципа метит территорию христианскими символами. Крымские татары их уничтожают. Первый "крестоповал" на полуострове произошел в октябре 2000 года в поселке Морское и спровоцировал очень серьезный межэтнический конфликт. Последний — в мае этого года, когда татары опрокинули крест, поставленный в честь апостола Андрея Первозванного в Феодосии.

Рефат Чубаров считает, что крестоповалы провоцируют те, кто устанавливают кресты:

— Крым — это многоконфессиональная территория, и любая попытка продемонстрировать превосходство одной религии над другой — это провокация.

Уже после разговора с Чубаровым я приехал в Феодосию и на въезде в город увидел огромную мечеть. Она здесь появилась совсем недавно, и никто из местных жителей не воспринял ее строительство как попытку "пометить территорию". Теперь воспринимают.

— В Крыму налицо радикализация населения по этническому и конфессиональному принципу, — считает преподаватель Симферопольского государственного университета Владимир Джаралла. Он не татарин и не русский. Он араб, хотя и вырос в Крыму. — В крымско-татарской общине параллельно идут два процесса. Меджлис постепенно гнет свою линию по созданию на территории полуострова крымско-татарской автономии, которая скорее всего будет первым шагом к собственной государственности. По сути во всех районах Крыма уже созданы параллельные структуры власти, а кое-где эти структуры победили на выборах и стали властью официальной. Вместе с тем меджлис постепенно вписывается в систему украинской власти и теряет авторитет. На этом фоне набирают популярность исламские радикалы. В 2003 году здесь заявили о себе сторонники исламского движения "Хизб ут-Тахрир". Их в Крыму, по разным оценкам, от 3 до 15 тысяч человек. Дошло даже до столкновений в мечетях, но после крайне нервной реакции меджлиса они ушли в подполье и тем самым стали еще опаснее.

— Значит ли, что из двух зол меджлис — наименьшее.

— Это как раз тот случай, когда оба зла хуже. В меджлисе тоже постепенно зреют молодые силы, для которых уже не только Россия враг, но и Украина враг. Самое большое зло сегодня — это полное отсутствие какой-либо осмысленной национальной политики со стороны Киева.

Я поднялся на холм и от туристов узнал, что казак гонит. На этом холме, оказывается, шли съемки библейских сцен для сериала "Мастер и Маргарита". Декоративные кресты теперь играют в Крыму совсем другие роли. Станет ли земля в Крыму такой же горячей, как в Израиле, — одному Богу известно.

Дмитрий Соколов-Митрич

30 июня 2006

Источник: "Известия"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):