Мониторинг СМИ

Сценарий "Новый халифат"

 "Власть" представляет третий из сценариев будущего, разработанных в прошлом году Национальным разведывательным управлением США.

3 июня 2020 года внук бен Ладена пишет письмо своему родственнику, где излагает свои соображения в связи с рождением общемирового движения "Новый халифат". Как видно из текста письма, некоему молодому, доселе не известному халифу удалось завлечь под знамена "Нового халифата" не только мусульман, но и неверных. В результате развития новых технологий и информатики в мире господствует транснациональное теократическое сообщество. Усугубляется конфликт между западным и исламским миром. Правда, в некоторых частях Азии и Европы мусульмане, вкусив благ глобализации, разрываются между духовным и материальным. Провозглашение халифата повышает риск терактов, поскольку возникает новое поколение исламистов, готовых атаковать всех, кто противится халифату. А на Ближнем и Среднем Востоке одна из стран переходит под полный контроль радикального движения. Одновременно транснациональной силой становится организованная преступность. Россия же, по этой версии, погрязла в борьбе с внутренними бунтами, что парадоксальным образом сблизило ее с Соединенными Штатами, которые нуждаются в союзе с Москвой и готовы предоставлять ей деньги и оружие для противодействия халифату.

В эфире радио "Эхо Москвы" этот сценарий обсудили Александр Дугин, руководитель Центра геополитических экспертиз, лидер Международного евразийского движения, Александр Шаравин, директор Института политического и военного анализа, и Станислав Белковский, политолог, президент Института национальной стратегии. Эфир вели Виталий Дымарский и Наргиз Асадова.
       
Возможность мировой исламизации

       Асадова: Вам кажется вероятным создание такого транснационального надгосударственного исламского движения? 

       Дугин: Призыв к халифату -- это не возврат к прошлому. Это, по сути дела, стремление создать нечто принципиально новое. Таким образом, идея халифата вполне конкурентоспособна в эпоху постмодерна, смысл которой заключается в отказе от принудительной модернизации человечества. Собственно говоря, в политике постмодерн воплощен в том, что модернизируются только какие-то отдельные фрагменты, например технологический сектор. А идеология, общество, образование вполне могут остаться в том состоянии, в котором они находятся сейчас, или, наоборот, деградировать. И для исламского общества такой проект является путем своеобразной модернизации или постмодернизацией. Это совершенно не возврат к архаике. Идея халифата для исламского мира -- это одна из версий и путей модернизации. 

       Шаравин: Я думаю, что такая наднациональная теократическая организация уже сегодня существует. И в принципе этот сценарий уже в реальности действует. Есть такая организация "Международный фронт джихада", она создана в апреле 1998 года. 

       Дымарский: Это радикальная организация? 

       Шаравин: Нет, как раз она состоит не из боевиков. Эта организация, конечно, гораздо более весомая, чем какая-то "Аль-Каида". И в принципе вот эта организация достаточно авторитетна, она действует в десятках стран уже сегодня. Так что сценарий вполне реален. 

       Белковский: Я бы не согласился с Александром Дугиным в том, что халифат -- это проект постмодерна. Мы сейчас находимся на выходе из эпохи политического постмодерна в эпоху, которую я бы назвал эпохой новейшего Средневековья. Ответом на глобализацию становится поиск человеком пути преодоления собственного одиночества в этом глобальном мире. И в первую очередь, естественно, человек находит преодоление этого одиночества в религии, в поиске себе подобных. Поэтому я считаю, что такого рода проект вполне реален. 

       Асадова: А возможно ли мирное сосуществование исламской и иудео-христианской цивилизаций? 

       Белковский: На мой взгляд, никаких фундаментальных противоречий между исламской цивилизацией и иудео-христианской нет. Мы принадлежим к аврамическому монотеизму. И в этом смысле есть гораздо больше предпосылок для сближения сейчас ислама, христианства, иудаизма в противостоянии религиям качественно другого типа, например Китаю с его имперсоналистскими религиями и Соединенным Штатам с их технократической религией, которую я бы назвал религией "Матрица". Это будет скорее совместное сближение христианства и ислама в борьбе с другими. 

       Дугин: Христианской цивилизации вообще не существует. Она была когда-то, причем уже с IX века было две христианские цивилизации -- православная и католическая,-- которые находились в постоянном конфликте. Так вот, православная цивилизация с исламом никогда не входила в формальное противоречие. Мы входили в формальное противоречие с католиками и не входили с мусульманами. И я прогнозирую, что такого конфликта не будет. То есть, иными словами, подъем исламской цивилизации и даже подъем халифата российской цивилизации не грозит. 

       Асадова: Но сам исламский мир очень неоднородный. Например, между шиитами и суннитами очень много противоречий. Не помешают ли эти противоречия созданию единой уммы? 

       Шаравин: Скорее всего, внук бен Ладена будет не шиитом, тем более не суннитом. Он может быть ваххабитом. Все остальные, в его понимании, не мусульмане. 

       Дугин: У крайних суннитов есть смычка концептуальная с ваххабитами и салафитами. Салафизм -- это движение промежуточное, оно предлагает очистить ислам от предания, от тех исторических концептуальных, интеллектуальных напластований, которые были, с точки зрения салафитов, привнесены позже. То есть это некий концептуальный модуль "чистого ислама", который объединяет различные направления радикалов в исламском мире. Это своего рода реформация, протестантизм в исламе, который, будучи модернистским, авангардным направлением, имеет определенный шанс.
       
"Новый халифат" и Россия

       Дымарский: Как вы думаете, "Новый халифат", возможность которого вы все не отрицаете, охватит Россию? 

       Белковский: Россия должна выбрать. Либо она будет интеллектуальным и духовным лидером движения неприсоединения, которое возникнет уже после кристаллизации новых центров силы в мире (США, Китай и значительная часть исламского мира, может быть и пресловутый халифат). А Россия может между ними играть сильную, самостоятельную игру. Либо выбрать путь энергетической империи. В этом случае евразийский хартленд будут контролировать геополитические игроки, а Россия останется чисто условным понятием. И в этом случае Россия частично может войти в "Новый халифат". 

       Дугин: Если Россия не будет активно осуществлять геополитическую экспансию, она будет сжиматься. Если мы не будем проводить авангардную политику, направленную на будущее, нас будут сбрасывать все дальше и дальше в прошлое, в регресс. Поэтому, с моей точки зрения, если Россия будет сильным государством, она будет на самом деле великолепно использовать возникновение халифата. Халифат нам будет на руку, потому что конфликт между "Новым халифатом" и западноевропейской, особенно американской, цивилизацией будет ослаблять и тех, и тех. 

       Асадова: А мы разве не входим в эту цивилизацию западноевропейскую? 

       Дугин: Нет, абсолютно не входим. Мы сами цивилизация. Мы сами евразийская цивилизация. От нашего наличия будет зависеть и судьба США. Это будет очень серьезный аргумент. Противодействующие цивилизации или постцивилизации будут с нами разговаривать уважительно. Я полагаю, что энергетическая империя, то есть статус-кво развития России при правильном стечении обстоятельств, может привести нас к могуществу и величию, если мы будем правильно распоряжаться своим потенциалом. 

       Шаравин: Безусловно, Россия будет частью халифата. И сегодня мы знаем, что уже сейчас в мире живет порядка миллиарда мусульман. Сегодня уже около 35 стран, где основной религией является ислам, весьма тесно сотрудничают. Поэтому халифат -- реальная угроза для России. Потому что не надо забывать, что для нас сегодня опасен не столько Северный Кавказ, сколько Поволжье, Татарстан, Башкортостан. Порядка 600 подготовленных священников, причем с определенным уклоном, как раз действовали в Поволжье. У них хорошая финансовая поддержка, хороший организационный багаж. И самое главное, у них совершенно наступательная позиция. Они выдавливают традиционный ислам, занимают их место и радикализируют своих сторонников. 

       Дымарский: А "Новый халифат" не грозит России распадом? 

       Дугин: России грозит распадом слабость. Россия -- многонациональное, полиэтническое государство, много народов, много культур, огромная территория, огромные природные ископаемые. Если мы будем слабы, от нас начнут отхватывать куски все кому не лень: и европейские соседи, и китайские коллеги, и "Новый халифат", и американцы, и румыны. Но естественных предпосылок стать особенно уязвимой жертвой "Нового халифата" для России нет. Мы не враги ислама, наши мусульмане -- традиционные, тихие, их меньше, чем в Европе, они наши друзья, они замечательные люди, в отличие от салафитов. 

       Асадова: Мусульман в России относительно мало, но это до поры до времени. По оценкам экспертов, к 2050 году в России останется 33 млн русских. У мусульман же рождаемость всегда была и остается высокой. 

       Дугин: Потому что они молодцы, а русские нет. 

       Шаравин: А вы представляете, сколько раз по 250 тыс. рублей надо будет заплатить мусульманскому населению? 

       Белковский: Если Россия не определит стратегический проект своего развития, если не будет восстановлена субъектность российского государства, если не будет обозначена функция государства как защитника цивилизации, а не как поставщика энергоносителей, то все остальные параметры не имеют никакого значения. А на мой взгляд, объективно самой большой опасностью сегодня для России является поглощение ее Китаем. Поэтому, во-первых, надо создать новое государство. Пока это государство не создано, говорить о рождении детей или о чем-то другом абсолютно бессмысленно. 

       Шаравин: Есть проект, который определен всеобщим голосованием,-- Конституция 1993 года. Вот этот проект не реализован даже на 30 процентов. Потому что практически новые институты нового российского государства не выстроены. Мы имеем наследие Советской армии, советскую милицию и так далее. Как мы можем от нашего советского милиционера -- который должен был не пущать, ловить спекулянта -- требовать, чтобы он защищал достоинство гражданина и его частную собственность?

       Дугин: Я с вами категорически не согласен. В начале 90-х мы запланировали такую мерзость, и слава богу, что она развалилась со всеми ее институтами. У нас была великая, прекрасная империя -- Советский Союз, которая, к сожалению, закончилась. А то, что было в 90-е годы, просто забыть, это тяжелый сон.
       
Опасность радикализации ислама

       Дымарский: Некая террористическая составляющая будет в этом "Новом халифате"?

        Дугин: Террористические исламистские организации типа "Аль-Каиды" легитимизируются. Израиль был создан террористами, потом он был легитимизирован. "Хамас" -- террористы, которых сейчас легитимизировали. После победы халифата мусульмане из "Аль-Каиды" станут членами правительства, как "Хамас" в Палестине, как израильские террористы в Израиле, как большевики в Советском Союзе. Победителей не судят. 

       Асадова: "Хамас" легитимизировался, но не стал менее радикальным. 

       Дугин: Легитимизация не означает жизнь в мире. Это значит, что тебя принимают как некую политическую силу. И некоторые вполне легитимные структуры, как США, постоянно в одностороннем порядке на кого-то нападают, чем вызывают возмущение мировой общественности. Их ненавидят, но они легитимны. Возможно, халифат будут недолюбливать. Вот "Хамас" могут ненавидеть, но с ними считаются, их приглашают. И "Аль-Каиду" будут приглашать везде. 

       Шаравин: Я очень надеюсь, что прогноз Александра Дугина, что "Аль-Каида" будет легитимизирована, не сбудется. 

       Дымарский: Кстати, один из плохих вариантов этого сценария -- это то, что радикалы могут прийти к власти в одной из ближневосточных стран и стать центром будущего роста. 

       Белковский: Только так и может быть. Для Саудовской Аравии. 

       Дугин: Я бы не стал говорить о халифате как о духовном явлении. Это религиозная политика. И в этом отношении радикальность никоим образом не исключает политику. Любой серьезный и осмысленный политический проект вполне может воплощаться в террористической форме. Причем там, где есть яркая идеология, она подталкивает человека биться за нее радикальными средствами. 

       Белковский: Я бы сказал, что любой радикализм возникает там, где нет возможности вести диалог другими средствами, где отсутствует легальная политическая система. Исламский радикализм -- это ответ на вызовы глобализации в первую очередь. Поскольку именно глобализация ведет к разделению фактически людей на человечество и нечеловечество. Вот гамбургеры -- общечеловеческая ценность. Если ты не ешь гамбургер, значит, ты подозрительный элемент. И вот на этой грани, когда нельзя противостоять глобализаторской унификации, насаждаемой сегодня, неизбежно возникает радикализм, далеко не только исламский. 

       Дымарский: А почему нет христианского терроризма? 

       Белковский: Будет. Он может возникнуть. Другое дело, что исламская религия устроена таким образом, что это сделать идеологически проще. В исламе другое отношение к самоубийству.

       Дугин: Проще. Но если в нашем христианском сознании, особенно в православном сознании, образ глобализации все больше и больше будет отождествляться с Антихристом, то борьба с Антихристом в лице США постепенно приобретет религиозный, духовный, нравственный, общий обязательный характер. А война есть война. Это не просто метафора.

       Дымарский:"Новый халифат" опасен для мира в обоих смыслах этого слова? 

       Шаравин: Все зависит от того, как будет развиваться "Новый халифат". Я же говорил, что сегодня уже есть вот эта организация. И, кстати, она очень часто использует "Аль-Каиду" как инструмент. Но если действительно произойдет радикализация ислама, то тогда есть опасность для мира. И не дай бог, это произойдет, допустим, в Пакистане, где есть ядерное оружие, где есть баллистические ракеты.

5 июня 2006

Источник: "Коммерсантъ-власть"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):