Что читают православные священники в свободное время? Мы продолжаем публиковать рассказы-рецензии священников о книгах. В этот раз о прочитанном говорит священник Георгий ОРЕХАНОВ, клирик храма Святителя Николая в Кузнецкой слободе, кандидат исторических наук, кандидат богословия (ПСТГУ), автор книги «Жестокий суд России: В. Г. Чертков в жизни Л. Н. Толстого».
Среди книг, прочитанных мной за последнее время, я хотел бы выделить в первую очередь замечательный труд швейцарского исследователя Рудольфа Брендле «Иоанн Златоуст: проповедник, епископ, мученик» (Москва, ББИ св. ап. Андрея, 2006). Эта небольшая по объему книга была переведена на русский язык еще в 2006 году, но только сейчас, через пять лет, до нее, что называется, у меня дошли руки.
Книга читается с огромным, захватывающим интересом, притом что сами ее сюжеты хорошо известны не только специалистам, но и всем, кто хоть раз в жизни проявил интерес к личности великого святителя Православной Церкви. Кроме того, это не просто житие, книга претендует на статус если не научной монографии, то чего-то более серьезного, чем просто сборник поучительных историй из времен церковной истории конца IV — начала V века. Возможно, наиболее подходящей по жанру является для подобных трудов серия «Жизнь замечательных людей».
Чем интересен труд Рудольфа Брендле? Во-первых, как я уже отметил, книга написана очень увлекательно, она содержит яркие зарисовки — достаточно заглянуть в главы, посвященные Антиохии, Константинополю, школе знаменитого ритора Ливания, описанию некоторых особенностей жизни византийских императоров, постыдным подробностям печально знаменитого «Собора под дубом»... Если читатели «Нескучного сада» когда-нибудь открывали замечательные книги Фредерика Фаррара, известного ученого и духовника английской королевы, посвященные апостолу Павлу, они могут получить вполне адекватное представление о характере сочинения Р. Брендле. При этом труд последнего совершенно не требует каких-либо специальных знаний и даже предварительного знакомства с жизненной канвой святителя Иоанна Златоуста, книгу можно читать совершенно неподготовленному читателю.
Во-вторых, Брендле, как исследователь, ответственно относящийся к результатам своей работы, старается тщательно проанализировать ключевые моменты жизни святителя Иоанна, показать, как в результате банальной человеческой подлости, зависти, предательства, стремления к успешной карьере и славе люди, которые были поставлены Богом на то, чтобы управлять церковным и государственным кораблем, начинают плести вокруг святителя сложную сеть, ожидая от него решающей ошибки. Конечно, крайне прискорбно, что фактически во главе заговора против Златоуста стояла группа епископов, в первую очередь александрийский папа Феофил.
Мне кажется, автору книги удалось очень ярко и убедительно показать мотивацию этих людей, которые просто позавидовали славе святителя, его авторитету в народе, любви, которую к нему питали жители Антиохии и Константинополя. Книга Р. Брендле еще раз убедительно демонстрирует одну простую истину, которую всем нам, в первую очередь священнослужителям, было бы правильно почаще себе напоминать: в церковной жизни истинный авторитет не может быть заработан нечестным путем, получен в результате интриг, насилия, обмана или манипуляции сознанием, ибо церковный авторитет — плод жизненного подвига и народной любви. Именно такой любовью и пользовался святитель Иоанн, и мне кажется, что швейцарскому исследователю удалось очень хорошо показать и истоки этой любви, и причины столь глубокого почитания святителя Иоанна в Православной Церкви.
Теперь несколько слов еще о двух авторах, конечно хорошо известных читателям «Нескучного сада». Это Ф. М. Достоевский и А. П. Чехов. Я не буду говорить банальных и очевидных вещей, но хотел бы обратить внимание на одно обстоятельство, представляющее большой интерес именно для меня. Дело в том, что русская литература, как губка, впитала в себя те секулярные тенденции, которые нашли отражение в целом в русской культуре ХIХ века. В то же время очень часто в современных исследовательских работах можно прочитать, что русская классическая литература — христианская по своим корням. Это утверждение требует серьезного уточнения. Я бы сказал, что скорее в произведениях русских писателей происходит борьба двух тенденций — христианские мотивы тесно переплетаются с мотивами другого рода. И бывает очень интересно пытаться понять, как именно переплетаются.
Сначала я хотел бы остановиться на раннем и не очень известном произведении Ф. М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели». Произведение очень примечательное, это своеобразный опыт, который был весьма критично оценен современниками, но из которого впоследствии родились грандиозные фигуры, в частности Федор Павлович Карамазов.
Главный герой повести Достоевского — приживальщик Фома Фомич Опискин, ничтожный человек, своеобразная пародия на Хлестакова, но именно этот персонаж, который всю жизнь был просто приживальщиком «из хлеба» и пресмыкался перед своими хозяевами, вдруг вознесся на невероятную высоту и стал изощренным мучителем целого семейства. Этот фарисей с «псалмом на устах», тщеславный завистник, человек без всякого таланта и образования, постепенно и планомерно овладевает душой сумасшедшей хозяйки-генеральши, а через нее — душами всех обитателей Степанчикова.
Я ни в коей мере не являюсь специалистом в области русской литературы, но думаю, что Ф. М. Достоевский, создавая историю Опискина, совершает настоящее открытие именно в духовной сфере, указывая на парадоксальную сторону фарисейства: начиная простым обманом, паразитируя на доверчивости и невежестве, в том числе и религиозном, спекулируя на страстях, опискины в конечном итоге демонстрируют способность занимать в любых человеческих сообществах лидирующие позиции. История ХХ века показывает, к каким поистине трагическим последствиям это приводит: банальные семейные тираны, религиозные лидеры-обманщики, наконец, политические диктаторы, творцы тоталитарного ада, потопившие в крови целые народы.
Теперь о рассказах А. П. Чехова, которые я читал всю сознательную жизнь, но вот только сейчас впервые обратил внимание на одно обстоятельство. В последнее время появляется много книг, которые условно можно объединить общей темой «православный Чехов».
Авторы подобных работ, манипулируя теми или иными произведениями писателя, как правило короткими рассказами, пытаются, с моей точки зрения, совершенно неубедительно отыскать в творчестве А. П. Чехова «православные мотивы». Мне кажется, для такого сложного дела недостаточно сослаться на любовь героев писателя к православному богослужению, акафистам и т. д. Кроме того, сам Чехов, как правило, в личной переписке и записных книжках однозначно определял свое религиозное кредо и подчеркивал, что, с его точки зрения, современный образованный человек не может быть верующим. Однако среди высказываний такого рода совершенно особое место занимает одно — из записной книжки начала 1890-х годов, где Чехов формулирует свою мысль следующим образом: «Между “есть Бог” и “нет Бога” лежит целое громадное поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец». И весь вопрос заключается в том, как проходил это поле сам Чехов.
И вот на что я впервые при чтении А. П. Чехова обратил внимание. Практически в каждом его значительном произведении, будь то рассказы и повести «Огни», «Скучная история», «Палата № 6», «Черный монах», «Три года», «Дуэль» и другие, присутствует тема вечной жизни! Причем не в абстрактно-гуманистической, а именно в религиозной, христианской постановке: героев Чехова волнует судьба человеческой души после смерти, проблема итога и смысла человеческой жизни. Точнее, в творчестве писателя происходит борьба двух пониманий — религиозного и гуманистического: Чехов, как и Л. Н. Толстой, постоянно стремился найти человеческой жизни, истории, делам, творчеству, науке, любви какое-то оправдание.
И вот что важно: в отличие от Л. Н. Толстого, который в конечном итоге «религиозно» проклинает и историю, и культуру, А. П. Чехов не находит в себе сил совершить такой шаг. К великому сожалению, эта интереснейшая творческая и религиозная «биография» писателя по-прежнему остается за рамками школьного курса литературы: мы знаем Чехова-сатирика и Чехова-обличителя (достаточно вспомнить «Вся Россия — палата № 6»), но плохо понимаем Чехова — искателя религиозной правды. А все потому, что настоящая литература требует очень медленного чтения!
7 сентября 2011
