Мониторинг СМИ

«В нашей стране благотворительность хочет быть красивой»

Президент Благотворительного фонда имени святой Анастасии Узорешительницы Людмила Мельникова рассказала об особенностях работы с заключенными и бомжами

Фото: Андрей Бойко

 

Неэстетичная благотворительность

— Как вы пришли к идее благотворительности? Как выбирали, в какой сфере сконцентрировать усилия?

— Мой муж Владимир Мельников — верующий человек. Для него библейские заповеди о милости и сострадании вдовам, сиротам, бедным, о выделении десятины от доходов своих Господу, то есть тем, кто нуждается в помощи, — это правила жизни. Начав зарабатывать деньги, он стал заниматься и благотворительностью. Потому что стыдно быть богатым, когда вокруг столько бедных. Да и Библия советует часть заработанных денег отдавать нуждающимся людям — так жить будет спокойнее, и другим от этого хорошо.

Я всегда думала, что русские — это такие необыкновенные люди, добрые, готовые помочь друг другу. Но наступили тяжёлые времена, и оказалось, что много равнодушных — никто никому не хочет помогать. И всё же всегда есть люди более сильные, которые помогают тем, кто слабее.

В нашей стране благотворительность хочет быть красивой — помогать юным музыкантам, учёным, спортсменам, талантливым в других сферах людям. Бизнес готов реализовывать проекты в области экологии, улучшения качества жизни. В глазах общества, наверное, самым непопулярным и неэффективным социальным проектом является помощь людям без определённого места жительства, заключённым и освободившимся из мест лишения свободы. Эстетически у нас в фонде работать неприятно: некрасивые люди, в некрасивой одежде, порой совершают некрасивые поступки. Но это люди. Когда-то их родили матери, любили и надеялись, что всё получится. Но сорвалось. Многие из тех, о ком мы заботимся, выправляются, становятся на ноги, создают семьи. Если человек упал — это не значит, что он упал навсегда. Если человеку вовремя помочь — его жизнь меняется. И для нас это большое счастье.

Обычно в тюрьмах сидят те, кому на свободе было тоже тяжко. Многие жизненные ситуации заставляют людей идти на преступление. К примеру, когда матери нечем накормить ребенка, она готова нарушить закон. Или мальчишка позавидовал своему другу, у которого крутой телефон, и совершил кражу. В основном наши тюрьмы заполнены людьми, совершившими мелкие преступления. Серьёзных преступников можно пересчитать по пальцам, и к нам за помощью, думаю, они никогда не обратятся. Человек пишет из тюрьмы, что ему некому помогать. Он ограничен в еде, у него порой нет зубной щётки, мыла и других предметов первой необходимости. Просто очень немногие сталкиваются с этим.

К нам приходят письма от осуждённых из Костромы, Чувашии, Нижнего Тагила, с Алтая, из Ростовской области. Человеку хочется быть кому-то нужным. Ему хочется, чтобы с ним поговорили, утешили и вдохновили. Особенно в этом нуждаются женщины. Многие просят о помощи, и мы отправляем им посылки с продуктами и предметами первой необходимости. А на Рождество и Пасху всем заключённым ростовского следственного изолятора мы дарим праздничные продуктовые подарки.

Наш фонд платит стипендию бывшим детдомовцам, получающим образование, приобретает мебель и бытовую технику для их нового жилья, предоставленного государством в рамках программы социального обеспечения.

— Одним из направлений вашей деятельности является социально-трудовая адаптация людей с девиантным поведением. Как проводится эта работа?

— В Новошахтинске действует фабрика «Глория Джинс», а при ней есть общежитие, часть помещений которого передали нашему фонду. Там живут молодые матери с детьми, не имеющие своего жилья. Мы их содержим и предоставляем маме возможность работы на фабрике. Там есть детская комната и все соответствующие условия для нормальной жизни. Но, к сожалению, не все могут или хотят работать. Туда же мы направляем мужчин, освободившихся из заключения, нуждающихся в жилье и желающих трудиться. Некоторые впоследствии женятся и заводят детей. Недавно мы провели капитальный ремонт в ГУСОН РО «Самарский психоневрологический интернат», где сейчас живут около 20 ребят. Это, в принципе, нормальные люди, которые в свое время недополучили любви, внимания, заботы. В семье они бы выросли полноценными парнями. Я была у них три месяца назад, когда этот центр только открывался. И вот они приезжали к нам сюда буквально неделю-другую назад. Это уже другие люди, они сильно изменились. С ними там занимаются педагоги-психологи, и это приносит благотворные результаты.

Полоса препятствий

— С какими проблемами вы сталкиваетесь при реализации своих проектов? Может ли государство облегчить вашу работу?

— Бывает, возникают трудности, к примеру, с тем, чтобы поместить человека в больницу. Ну не берут бомжа и всё тут — нет паспорта, прописки, страхового полиса, а человек нуждается в госпитализации. Мы звоним в органы здравоохранения — и они помогают. В обществе, в том числе у врачей, отношение к этим людям весьма негативное. Грязные, больные, распространяющие зловоние, страдающие социально опасными заболеваниями, они порой не вызывают сострадания. Скорее — раздражение и отвращение. От них хотят побыстрей отделаться и забыть.

Вторая проблема — умирающие люди без определённого места жительства, нуждающиеся в постоянном медицинском уходе. Мы готовы им помочь, но больницы их не принимают, как непрофильных больных. Единственным спасением для несчастных являются специализированные медико-социальные учреждения здравоохранения, такие как дома сестринского ухода или хосписы, которые предназначены для постоянного ухода за тяжело и неизлечимо больными людьми. К сожалению, те хосписы, которые действуют в Ростовской области, обслуживают людей по территориальной принадлежности. А те, у кого нет документов и прописки, попасть в эти учреждения не могут. В связи с этим остро стоит вопрос открытия хосписов для лиц без определённого места жительства.

Считаю, что необходимо упростить процедуру восстановления или получения документов, удостоверяющих личность. Сегодня это так забюрократизировано, что порой человек просто не имеет шансов получить паспорт. Ему задают вопросы, где он находился до 1992 года, просят предоставить подтверждающие документы. А если человек просто пил и не может формально ничего подтвердить?! Получается, что из-за этого государству он уже не нужен?

Сейчас мы из роддома забрали ВИЧ-инфицированную девушку с ребёнком. Она детдомовская. Врачам выписывать её было некуда. Мы купили ребёнку все необходимые вещи и отвезли их в новошахтинский центр, дали комнату. Оказывается, у этой девушки нет паспорта и она не может получать пособие по уходу за ребёнком. Ну хорошо, у мамы нет документов. Но ребенок, который нуждается в заботе, есть! Бывают же разные случаи. Почему не предусмотреть для неё возможность получения помощи?

Возникают проблемы с оформлением паспортов для людей, освободившихся из мест лишения свободы. Освобождаются они без документов и почти без денег, им некуда идти — некоторые приходят к нам. Проблема в том, что у нас нет такого органа, который бы помогал бывшим заключённым адаптироваться в обществе, найти себе применение. Ведь выходят совсем молодые люди, почти мальчики. К примеру, человек вырос в детском доме, совершил преступление, отбыл наказание, освободился. Срок, в течение которого он вправе обратиться к государству с просьбой предоставить ему жильё, вышел. Человек в результате становится бомжом.

Социальная помощь людям, не имеющим жилья, у нас практически отсутствует. На весь Ростов-на-Дону — всего один центр социальной помощи лицам без определённого места жительства. Да, в этом центре помогают восстановить документы, устраивают людей в дома престарелых, пытаются ещё как-то помочь. Но это капля в море.

Коллегиальные решения

— А как осуществляется управление вашими про­ек­тами?

— В штате у нас человек пятнадцать. Есть ещё педагоги, которые в Новошахтинске занимаются детьми. Много волонтёров. Каждый четверг мы проводим заседание работников фонда. Со всей области съезжаются сотрудники, волонтёры, сёстры милосердия из церквей, и мы вместе рассматриваем обращения людей с просьбой о помощи. Конечно, если нуждающийся человек приходит к нам с улицы, просит одежду — мы тут же его одеваем. Даём талоны на питание — с соседним кафе у нас договорённость — и таким образом кормим людей. Принимая решение о помощи, мы консультируемся с юристом и врачами.

В фонде работают люди, верующие в Бога, а иначе тут работать невозможно. Иногда приходят люди, которые ведут себя вызывающе. Вот тут и требуются христианская сдержанность и сострадание.

— Как тиражировать этот опыт? Как стимулировать бизнес вкладываться в социальные проекты?

— Пока богатый, состоятельный человек не послушается голоса своего сердца — ничего не произойдёт. Пока он может спокойно есть кусок хлеба с маслом в то время, когда голодный стоит рядом и смотрит в глаза — ничего не изменится. Нужно, чтобы сердце стало чутким к чужой боли, чтобы искренне захотелось помочь человеку. Я не люблю встречаться с журналистами, потому что боюсь почувствовать себя этакой хорошей и доброй, помогающей людям. Ведь мы это делаем не для того, чтобы создать себе имидж.

Бог дал человеку свободу выбора. Пока не появится потребность кому-то помочь — ничего не будет происходить. К примеру, есть же у людей потребность потанцевать, вкусно покушать, почитать интересную книгу. Так и желание благотворительности — это такая же естественная потребность.

— Что вы считаете эффективным социальным про­ек­том?

— Целевое и своевременное оказание помощи нуждающимся людям: оплату оперативного лечения, которое спасёт жизнь человеку; предоставление горячего питания, обеспечение теплой одеждой и обувью, что спасёт живущих на улице от голода и обморожения.

От заключённых — к детям

— Какие ещё инициативы нужны сегодня социальной сфере?

— Необходимо создавать реабилитационные центры для освободившихся из заключения и бомжей. Там бы их приютили, кормили, научили бы чему-нибудь полезному, помогли с трудоустройством. Ведь жизнь на улице приведёт человека в жуткое состояние и толкнёт на преступление. Никому же не нравится смотреть на просящих милостыню, на пьяных, лежащих у люков и теплотрасс.

Другой вопрос. У нас в стране помогают приёмным семьям — людям, которые взяли на воспитание детей-сирот, или детей, оставшихся без попечения родителей — выделяют пособия на детей и зарплату этим приёмным родителям. Так почему же не выплачивать достаточные средства из бюджета многодетным матерям для содержания и воспитания детей? Пусть это будет их основной работой.

Считаю большой проблемой для страны нехватку детских садов, где бы дети — в особенности из малообеспеченных, социально незащищённых, неблагополучных семей — могли развиваться, получать навыки самостоятельности, полноценно питаться, общаться со своими сверстниками. Сейчас компания «Глория Джинс» строит детсад на 120 человек в Новошахтинске. Это будет наш вклад в развитие общества. Думаю, и другие представители бизнеса могут вложиться в строительство детских садов и таким образом послужить детям.

— Скажите, как отличать пиар от благо­тво­ри­тельности?

— Как правило, если представители бизнеса направляют куда-то деньги, то хотят, чтобы это было сделано от их имени. Я говорила своему духовнику — отцу Ипатию из Оптиной пустыни — что если о нас напишут, скажут по телевидению, то многие люди последуют нашему примеру и начнут помогать людям. Он мне ответил: «Может, начнут помогать, а может, и нет. Для спасения твоей души этого не нужно». С журналистами я уже не встречалась давно. О нашей работе должны узнавать на улицах, вокзалах, в детдомах и интернатах, то есть там, куда мы приходим с желанием помочь.

Константин Гуртовой

Источник: "Эксперт"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):