«…А чтоб у них отсохли их поганые руки!.. Что б им это золото поперек глотки застряло!..» — я не мог сдержаться и проклинал ворюг на чем свет стоит. Причем вслух, забыв, где нахожусь, прости, Господи. Это же надо – монастырь ограбить?! Инокини столько лет ездили по Украине, России, Беларуси, собирали пожертвования на оклад (украшенную драгоценностями раму. – Авт.) для иконы святого Николая Чудотворца – золотые кольца, цепочки, бывало, набожные бабушки фамильные сережки жертвовали, бизнесмены дарили украшения с бриллиантами, словом, риза получилась бы не беднее, чем у Почаевской Богоматери, и тут нате вам: средь бела дня, пока монахини вечернюю службу правили, кто-то через окно залез в келью и… Еще и паспорта сестер унесли. «А что б их!..» «Не богохульствуйте, не надо, — успокаивает меня матушка Афанасия, благочинная Крупицкого Свято-Никольского монастыря (Черниговщина), — дай им, Боже, многие лета, и пускай людские дары им пойдут только во благо…» Вот уж добрая душа. «…на все воля Божья, — благочинная осенила крестным знамением даль, ту, что за окном, – туда, куда пару месяцев назад, унося ноги и полный сейф драгоценностей, удирали грабители. – Значит, Господу не угодно, чтобы наша чудотворная икона была в золотых оправах».
Такой иконы святителя Николая, как в Крупицком монастыре, вы больше нигде не увидите. Одна она такая на всем белом свете. Не человеческой потому как рукой писаная.
В главном монастырском храме
Вот те раз! Этого только не хватало! В разгар репортажа у нас сломался фотоаппарат. Фотограф раз за разом щелкает, а на дисплее камеры только белое пятно появляется. А ну-ка давай еще раз. Объектив снова наводится на икону: щелк-щелк – пусто. Ну, ты глянь, от невезучие. «И не пытайтесь, — улыбается матушка, которая провела нас в храм к иконе Николая Чудотворца, — без благословения (разрешения. – Авт.) игуменьи чудотворный образ не дается фотографировать». Быть такого не может! Попробуем на чем-то другом — целимся на бронзовый подсвечник – щелк! – глазам своим не верю: на дисплее появляется качественная, хоть на стенку вешай, картинка. «Говорят же вам – чудотворная икона», — крестится матушка, — она и на свет явилась чудесным образом».
…Почитаемый нынче святитель, а в ту пору (1672 г.) известный церковный писатель и проповедник Димитрий Ростовский долго искал благодатное место, где бы ему поселиться и начать писать свои «Жития святых». И нашел в семи километрах от Батурина. Густой, как борода монаха, лес, спокойная, как проповедь священника, речка и чистое, как воск архиерейской свечи, небо – что еще надо для жизни отшельника? Димитрий построил келью, помолился, мокнул перо в чернила, как вдруг… на свежеоструганной деревянной доске появился образ Николая Чудотворца. Быть, знать, на этом месте монастырю, решил святитель Димитрий. А чудом явившаяся икона и поныне висит в главном храме женского Свято-Никольского Крупицкого монастыря. И исцеляет прихожан. От многих болячек – рака, лейкемии, слепоты, семилетняя девочка с ДЦП, что даже головки не держала, от чудотворной иконы на своих ножках ушла.
А однажды, когда икону привезли в Запорожье, одна бабушка хитростью подвела к святому угоднику своего непутевого внука. Того героин почти всего сожрал – одни дырки в венах остались. Парень в очередной раз из тюрьмы вышел – у наркомана ведь какая жизнь: в погоне за дозой то витрину в киоске разобьет, то стекло в машине, добывая магнитолу, и, ясное дело, попадается. Вышел он за порог КПП зоны, стоит чешется – вши лагерные замучили, решает, где бы освобождение отпраздновать, а заодно и ширнуться – уже четыре месяца терпит. А тут бабка его хвать за руку – и в храм… Ежели б мне кто-то другой рассказал, а не святой человек – инокиня из обители, — не поверил бы: не то что наркотиков, с тех пор пиво и то только по праздникам употребляет. Женился, дитятю ждут.
Уже несколько дней минуло с тех пор, как мы воротились из монастыря, а я до сих пор в раздумье и не могу понять, что же со мной там произошло. Может, вы мне поможете? Я слушал рассказы монахинь об их обители, о разных чудесах, которые, как в древние времена, так и сравнительно недавно спасали монастырь от мора, голода и других напастей, и думал: неужто и со мной, многогрешным, здесь приключилось чудо?
…Командир тумена (подразделение монголо-татарской армии. – Авт.) пожалел, что для взятия монастыря он привел с собой только легкую конницу. И то лишь семь джагунов (конная сотня. – Авт.). «Нет, — теребил четки ордынский военачальник, — без тяжелой кавалерии и стенобитных орудий тут никак не обойтись. Но откуда же я мог знать, что в этой непроходимой глухомани стоит монастырь с такими крепкими стенами и столь мощной обороной?» Да уж, сплоховала янычарская разведка — не доложила командованию, что на территории монастыря есть свой кирпичный завод. Там такой кирпич обжигали – любой таран, любые снаряды нипочем. (Что там говорить: семь веков прошло, а хаты, построенные из разворованного после революции монастырского кирпича, стоят и поныне). Короче, путь для ордынских джагунов был один — взять монастырь на измор. Продукты закончатся, сами выползут, гадали монголы, в ногах будут валяться, пощады просить.
…Сил у изморенных голодом насельников монастыря хватало, разве что, поднять голову к кресту на позолоченном куполе и помолиться: «Спаси и сохрани!» Не то что держать лук, копье или щит — невмоготу было достать из-под кольчуги — нательный крестик поцеловать напоследок. Пал бы монастырь. Но свершилось чудо! С неба, будто снег зимой, начала падать крупа… От того и название монастыря — Крупицкий.
Монахиня Гавриила в трапезной
Когда в 1999 г. две монахини – матушка Дорофея, нынешняя игуменья, и матушка Афанасия – прибыли восстанавливать монастырь, поначалу им подумалось, что Орда таки пронеслась по святой обители. Причем с тяжелой кавалерией и атомной бомбардировкой. Еще бы: в 1922 г. после закрытия большевиками монастыря даже монастырский скот, а это около двухсот коров и волов, весь перестреляли, а трупы… сожгли. Во как безбожная власть страшились всего церковного! Гражданская война, разруха, голод, а они тонн семьдесят первоклассного мяса в огонь бросают – видать, боялись комиссары, что от монастырских котлет советский народ, чего доброго, «Боже, царя храни!» запоет. И под что только не приспосабливали Божьи храмы: под богадельню для душевнобольных, под колхозные сараи, под школу, под зернохранилища. И даже клубом побыла бывшая церковь. А это похлеще, чем коров в костер: на месте престола Господнего вытанцовывали польку-барыню и читали лекцию «О мракобесии церковников»! Однако недолго выплясывали – в клубе зарезали девушку, и его заколотили…
Взглянув на руины, матушки помолились, надели кирзовые сапоги и принялись за работу.
Монахиням нужно было самим питаться и кормить рабочих, коих нанимали для разбора развалин, строительства, и матушка Афанасия раздобыла в окрестных селах пять возов картошки. Оно бы и радоваться таким запасам, но со временем народу на стройке, то бишь едоков, все прибывало, а впереди — долгая зима. Матушка по-хозяйски прикинула, что впредь в щи доведется класть побольше крапивы и поменьше картошки, покачала головой и, как обычно, понадеялась на Бога. А что еще оставалось? И правильно сделала! Сколько раз после этого монахиня Афанасия ни спускалась в погреб за картошкой, меньше ее не становилось. «Наоборот, картофеля в закромах все прибавлялось! — рассказывает матушка. — Я видела это своими глазами». Снова чудо!
Уже скоро стемнеет, пора уезжать, но не хочется покидать этот благословенный уголок. Да и, откровенно говоря, нет такой возможности. Все, сушите весла.
Дело в том, что наша дорога сюда была слишком долгой: то мы сворачивали в какой-то музей-усадьбу, где, по рассказам экскурсоводов, бродят души не упокоившихся хозяев, то, не дозвонившись в монастырь, разворачивались и ехали обратно, то делали 80-километровый крюк и заезжали к друзьям. Словом, кто-то (подозреваю, кто именно) словно нарочно уводил нас с дороги к святой обители. И вот, петляя кто знает где и зачем, мы израсходовали почти весь бензин и последний командировочный червонец.
Дело к ночи, кругом лес, до дома почти 300 километров, а наш бензобак сухой, как заготовленное для монастырской коровы сено. И в карманах пусто. Что ж, прощаемся с гостеприимными обитательницами Крупицкого монастыря и идем к машине, почесывая затылки. Вдруг слышу, кто-то сзади окликает, обернулся – матушка благочинная машет рукой. Вернулись. «Дорога вам предстоит дальняя – возьмите на бензин», — и дала денег. Силы небесные! Если бы в ту секунду кто-то прикоснулся ко мне, не отличил бы от камня. Сразу крупа небесная, о которой инокиня рассказывала, вспомнилась, и картошка неиссякаемая. Не иссякнет и горючее в нашем баке. Потому что не перестают твориться чудеса в Свято-Никольском Крупицком монастыре.
Виталий Цвид
13 мая 2009
