Мониторинг СМИ

Вьетнамский отчет

коллектива Кестонской Энциклопедии современной религиозной жизни

Тома нашей Энциклопедии приобретают большую популярность, чем ее авторы могли предположить в самых смелых фантазиях. Весной 2007 г. со мной вступили в контакт ученые из вьетнамского Института исследования религии при Вьетнамской академии общественных наук. Вьетнамские коллеги, оказывается, читали нашу Энциклопедию, они высоко ее оценивают. Поскольку я являюсь одним из двух соредакторов и одним из авторов Энциклопедии, они пригласили меня в ноябре 2007 г. во Вьетнам. Мой визит был приурочен к конференции, посвященной правовому положению религии в странах Юго-Восточной Азии, но наибольший интерес для меня представили контакты во время и после конференции с вьетнамскими учеными, чиновниками и религиозными деятелями.

Впечатления от этих контактов, а также знакомство с обширными материалами, предоставленными мне вьетнамскими друзьями, мне кажется, представляют некоторый интерес для читателей Русского ревью. В этом очерке я спешу поделиться моими впечатлениями. Я не специалист по истории и современному положению религии во Вьетнаме. Поэтому, возможно, в моих заметках присутствуют ошибки человека, ограниченного в своих познаниях. Тем не менее, о Вьетнаме известно так мало, что и мои наблюдения могут оказаться полезными.

Сейчас вьетнамский народ живет в эйфории от политики «Реформы и обновления» («Дой-мой»), начатой компартией Вьетнама в 1986 г. Постепенно, год от года в течение последних 22 лет в республике растет политический плюрализм. Выборы в ЦК компартии Вьетнама проводятся на альтернативной основе. По словам моих вьетнамских друзей, публичная предвыборная борьба за места в ЦК и Политбюро идет очень серьезная. Последние годы приобретает все большую поддержку идея переименования Коммунистической партии в Лейбористскую. Переход к многопартийной системе – вопрос времени.

Неуклонно расширяются права Национального собрания и ограничивается роль компартии. В Национальном собрании много некоммунистов, есть священнослужители и реэмигранты из США. Дети последнего императора Вьетнама Бао-Дая посещают Вьетнам, и их встречает теплый прием.

Еще в начале 80-х годов вьетнамская экономика существовала только благодаря поддержке Советского Союза. Но с началом политики «Реформы и обновления» ситуация в экономике стала быстро меняться. Коллективизация и централизованное планирование остались в прошлом. Сельское хозяйство, торговля, а затем и некоторые отрасли промышленности были приватизированы. Экономика Вьетнама сейчас бурно развивается.

В конце 90-х годов произошла нормализация отношений с США. В 1993 году США сняли эмбарго на торговлю с Вьетнамом. В 1995 г. Вьетнам вступил в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии и восстановил дипломатические отношения с США. Связи с США крепнут с каждым годом, американцы развивают во Вьетнаме бизнес, а тысячи вьетнамских студентов учатся в вузах США. Долгая и кровопролитная Вьетнамская война, казалось бы, должна была развить в душах вьетнамцев неприязнь к американцам. По некоторым оценкам во время этой войны погибло более 3 млн. вьетнамцев. Однако подобную неприязнь совершенно невозможно обнаружить ни в прессе, ни в поведении вьетнамцев. Во время дружеских бесед я специально пытался спровоцировать своих собеседников на антиамериканские эмоции. Ничего не получалось. Даже люди, участвовавшие в боевых действиях, люди, потерявшие близких родственников в результате американских бомбардировок, не выражали по отношению к американцам никаких негативных чувств. Война для вьетнамцев – имевшая страшные последствия «воля небес», неподвластная человеку трагедия истории. В отношении к этой войне для меня ярче всего проявлялась особенность вьетнамского, укорененного в буддизме менталитета. У нас в России до сих пор вспоминают полякам 1612 год, не говоря уж о том, что антигерманские настроения из-за гитлеровского нашествия до сих пор до конца не изжиты.

Когда я обсуждал с вьетнамцами эту их черту, они в качестве аналогии говорили об отношении камбоджийцев к красным кхмерам. Сразу после падения тирании в камбоджийском обществе возобладала буддийская идея «прощения», согласно которой месть бессмысленна. Победа идеи прощения привела к акту полной амнистии в 1996 г., под которую попали все красные кхмеры, включая Иенг Сари, ближайшего соратника Пол Пота (сам Пол Пот к тому времени умер). Эта амнистия, решительно противоречит Нюрнбергскому прецеденту, который, казалось бы, стал нормой международного права. В США и Западной Европе амнистия полпотовцев вызвала сильное возмущение, но в странах буддистской культуры она была воспринята как нечто естественное.

Доброе отношение к американцам соседствует у вьетнамцев с чрезвычайно теплым отношением к русским. Многие вьетнамцы выражали мне сожаление о том, что отношения с Россией фактически свернуты до минимума, что нет ни экономического, ни культурного, ни политического сотрудничества. Люди, учившиеся в СССР, приглашали меня на дружеские встречи, с ностальгией вспоминали свою в жизнь в СССР и распевали популярные в 70-е годы советские песни. «Почему русские забыли, что во Вьетнаме у них друзья?» При этом внешнеполитическое противодействие современной России Соединенным Штатам, судя по репликам и намекам, воспринимается моими собеседниками как нечто вроде детских капризов современного российского правящего класса.

Политика «Реформы и обновления» в полной мере затрагивает и религиозную жизнь Вьетнама. Традиционная религиозность вьетнамцев, как она сформировалась к середине XIX века, выражается формулой Там Зяо (Тройная религия). Там Зяо – это подвижный симбиоз буддизма, конфуцианства и даосизма. В этот симбиоз влилось также множество различных культов, как местных – общевьетнамских и региональных, так и заимствованных у других народов и религий. При всей сложности и многосоставности религиозности вьетнамцев, есть один всеобщий общепринятый культ – культ предков (мои вьетнамские собеседники связывали его с даосизмом). В доме практически каждого вьетнамца стоит старинный алтарь, на котором совершаются жертвоприношения предкам. Почитая предков, вьетнамцы удивительно хорошо знают свою родословную. Когда я спрашивал об этом сотрудников Института религиозных исследований Вьетнамской академии общественных наук, одни знали свой род с X века, другие с XI, третьи – c XII.

Вьетнамская культура с IV века до Р. Х. формировалась в лоне буддизма. Буддизм вьетнамцев – это дзен-буддизм. Позднее из Китая пришли даосизм и еще позднее конфуцианство. В XV веке буддизм утратил статус государственной религии, его место заняло конфуцианство. Во Вьетнаме повсеместно присутствуют буддистские, конфуцианские и даосские храмы. Средний вьетнамец до какой- то степени признает все три религии, и хотя бы очень редко посещает храмы всех трех религий. Причем, как говорили мне мои вьетнамские друзья, буддистские медитации – в основном женское занятие, а даосские и конфуцианские богослужения чаще посещают мужчины.

Христианство стало проникать во Вьетнам в XVI веке, различные католические ордена с этого времени основывали свои миссии. В середине XIX века, когда французские колонизаторы основались во Вьетнаме, там уже существовала значительная католическая община. Французы, а затем американцы предоставляли католикам значительные привилегии. При их правлении католицизм, особенно на юге Вьетнама значительно укрепился. Несмотря на то, что католичество пришло на вьетнамскую землю значительно позже, чем религии Там Зяо и на то, что он пользовался особой поддержкой колонизаторов, во вьетнамском общественном мнении (как говорили мне мои вьетнамские друзья) католичество воспринимается как неотъемлемая часть вьетнамской истории и духовной культуры. Конфликты коммунистических властей с Ватиканом, католическим духовенством и даже с верующими не отрицают того факта, что присутствие католической культуры воспринимается вьетнамцами, в качестве устоявшейся нормы.

Иное положение протестантизма. Своим рождением вьетнамский протестантизм обязан американской миссионерской организации Christian and Missionary Alliance (CMA), основавшей первую общину в 1911 году. Протестантизм во Вьетнаме - это феномен XX и XXI веков, причем почти всегда и все вьетнамские власти относились к этому феномену без особой симпатии. Как отмечает ведущий специалист по истории и современному состоянию протестантизма во Вьетнаме Nguen Xuan Hung, протестанты из CMA придерживались строго кальвинизма, конгрегационализма и решительно боролись с попытками властей контролировать их.

Это создавало для них массу проблем. Протестантов дискриминировали не только французы, поддерживавшие католическую церковь, но и проамериканский режим Нго Динь Дьема, продолживший политику опоры на католиков. После победы коммунистов на Севере Вьетнама в 1954 г. около 50% протестантов бежали на Юг. Оставшиеся, однако, сумели выжить и даже, признав одним из своих принципов «патриотизм», создали легальную структуру Вьетнамскую евангелическую миссию (Северный Вьетнам). Особым было положение протестантов горных племен. Среди горцев – протестантов были распространены сепаратистские настроения и бескомпромиссный антикоммунизм. С протестантизмом горцев коммунистические власти боролись весьма решительно. После воссоединения Вьетнама в 1974 г. евангелисты из СМА были вынуждены искать новый modus vivendi с коммунистическими властями на всей территории страны.

Несмотря на недружелюбное отношение к себе всех властей, какие только были во Вьетнаме, протестанты из СМА постоянно росли и укреплялись. «Евангелизм быстро и успешно развивается и становится существенным фактором во многих сторонах общественной жизни, внутренней и внешней политики Вьетнама» (Relations Between Vietnamese Goverments in History and the Evangelical Church- Religious studies review. (Hanoi) Vol.1, n. 2, may 2007, p. 38-50). В течение XX века во Вьетнаме возникли, помимо СМА, и другие протестантские деноминации- адвентисты, баптисты, меннониты и др. Но их численность и влияние, по сравнению с СМА, ничтожны.

Таковы основные религиозные течения, представленные во Вьетнаме. Помимо них существуют еще своеобразные необуддистские секты Као Дай и Хоа Хоа, небольшие группы мусульман, кхмеры исповедуют буддизм Тхеравады. Но не эти группы определяют религиозную жизнь Вьетнама и не отношения с ними определяют религиозную политику вьетнамского правительства.

Важной особенностью коммунистического режима Вьетнама было то, что, в отличие от СССР или Китая, в этой стране никогда не проводилось политики, направленной на тотальное искоренение религии. Мои вьетнамские друзья уверяли меня, что вьетнамский коммунизм был весьма оригинальной интерпретацией марксистско-ленинской догмы: «Ленин был на 100% революционер-космополит, Мао был на 70% революционер-космополит, а на 30% националист, Хо Ши Мин был на 70% националист и на 30% революционер-космополит». Религиозная система Там Зяо, составлявшая духовную основу крестьянской общины, не подвергалась уничтожению, она признавалась фактором национального сплочения. Сам Хо Ши Мин не был последовательным атеистом. Современные исследователи его наследия постоянно находят свидетельства, того, что основатель современного вьетнамского государства вместе со своим народом разделял ценности Там Зяо. Директор ханойского Института религиозных исследований Do Quang Hung, фактически выражая современную официальную точку зрения, пишет: «удивительно, что в контексте неистового движения национального освобождения, царствования левацких идей в международном коммунистическом движении, призывавшем к уничтожению религии, вьетнамцы сохранили хладнокровие в вопросах религии, благодаря хошиминовской идеологии традиционного национализма» (“Some Thoughts on Religious Freedom and Religious Freedom in Vietnam.”- Religious studies review. (Hanoi) Vol.1, n. 2, may 2007, p. 16-17).

Как фактически признают сами вьетнамцы, до начала Дой-Мой во Вьетнаме не было политики официального атеизма, но практически сохранялась традиционная по отношении к религии политика восточного феодализма, при которой власть стоит выше любых религий, контролирует их и управляет ими. Однако контроль этот и ограничения с ним связанные были всеобъемлющими. Особенно сильно они затрагивали религии, связанные с колонизаторами – католичество и протестантизм.

Политика Дой-Мой с 1990 г. постепенно, но неуклонно приводит к либерализации государственно-церковных отношений. Нет смысла приводить здесь отдельные постановления ЦК и съездов компартии Вьетнама, равно, как и изменений в законодательстве. Понять их истинный смысл можно, только понимая политический контекст. Мой краткий очерк на это не претендует. Тем более, что тонкости восточной риторики, помноженные на коммунистическое лицемерие, слишком часто вводят даже тех, кого она прямо затрагивает, в заблуждение. В заблуждение не могут ввести реальные изменения в жизни вьетнамских верующих, а они действительно велики и принципиальны.

Для большинства вьетнамцев все-таки главным было раскрепощение буддизма. Весь период коммунистического правления проводилась политика унификации и централизации буддизма, которая должна была облегчить контроль и управление этой наиболее многочисленной и социально значимой религиозной группой. Традиционное для Вьетнама организационное многообразие буддистских общин и движений после многолетних и сложных бюрократических мероприятий коммунистических властей было успешно преодолено: к 1975 г. единственной легальной буддистской организацией стала послушная во всем властям «Вьетнамская буддийская сангха». Все попытки воссоздать, например, Единую буддийскую церковь пресекались властями. Однако ветер перемен к 2007 году привел к тому, что стали появляться все новые и новые буддистские организации, которые постепенно признаются властями и получают государственную регистрацию. Да и сама регистрация перестала быть для религиозных общин чем-то принципиально важным. Сейчас в атмосфере все большей свободы существует около 10 школ и сотни (а, считая традиционные патриархальные сельские общины, хотя они существовали и раньше, и тысячи) общин, растет число буддистских учебных заведений. Среди городской интеллигенции, студенчества и чиновничества регулярное участие в медитативных практиках становится едва ли не нормой. Буддизм переживает явный подъем.

Дольше и сложнее нормализовывалась жизнь католиков и протестантов. Трудности католической церкви в отношениях с вьетнамским государством были связаны в первую очередь даже не с пособничеством французским колонизаторам, а с системой управления в Римско-католической церкви. Независимость католического епископата и клира от местных властей, проистекающая от полной компетенции Ватикана в вопросе кадровых назначений, всегда и всюду неприемлема для авторитарных властей. От абсолютистских режимов Европы XVIII века до коммунистического Китая, гитлеровской Германии и чавесовской Венесуэлы существование общественного института, который по определению неподконтролен полностью тираническим режимам, который лишь идет на компромиссы, заставляло эти режимы бороться с католической церковью. Свободное и бесконфликтное существование католической церкви, в соответствии с ее каноническим правом, в какой-либо стране – один из показательных индикаторов развития демократии и политических свобод. В середине 50-х годов была создана Общенациональная патриотическая католическая лига, эта была организация католиков, которые любят и Бога, коммунистическое Отечество. Аналогичные прокоммунистические организации возникли и в некоторых других странах «народной демократии» - в Польше, Чехословакии. В Китае такие католики-патриоты создали свою китайскую католическую церковь, не подчиняющуюся Ватикану. В конце 50-х годов многие наблюдатели считали вполне вероятным возникновение аналогичной патриотической «католической церкви», независимой от Ватикана. Вьетнамским властям, однако, хватило хладнокровия не пойти на этот шаг. Всевозможные ограничения на деятельность католической церкви и гонения на активных католиков – клириков и мирян, все же не вылились в полное запрещение церкви или в создание марионеточной автономной католической церкви. В 1989 г. начались прямые регулярные контакты между правительством Вьетнама и Ватикана. В течение прошедших 19 лет отношения между Ватиканом и Вьетнамом и положение католиков во Вьетнаме постоянно и все быстрее улучшались. Практически прекратились конфликты, связанные с назначением священников и епископов на кафедры и приходы. Постоянно открываются католические учебные заведения, растет церковная благотворительность. По признанию вьетнамских официальных лиц установление дипломатических отношений с Ватиканом – вопрос, который находится в процессе решения.

Самым долгим и сложным был (наверное, уже можно употребить прошедшее время) процесс нормализации для протестантов. Ко всем прочим проблемам, возникающим в восточном коммунистическом обществе в связи с положением религии, для протестантов это положение, как объясняли мне мои вьетнамские друзья, отягощалось неприязнью общественного мнения. Католичество вросло во вьетнамскую культуру. Католическую церковь могли притеснять, но католичество, как культура, католики, как община, воспринимаются вьетнамцами как естественная составляющая вьетнамской жизни. Не то – протестанты. Они до сих пор нечто чуждое. Тем более, что одни из наиболее активных протестантских общин – это протестанты среди горных племен. Они - не только антикоммунисты, но и сепаратисты. Регистрация протестантских организаций и предоставление им гражданских прав произошли в основном буквально в течение последних 1,5 лет. Находясь, например, в Ханое на конференции я слышал в первый день от американских участников недовольные высказывания о препятствиях, чинимых протестантам-горцам в организации семинарии, и тут же они выяснили, что уже прошло несколько недель, как все препятствия устранены. Сейчас говорить о каких- то ограничениях для вьетнамских верующих очень опрометчиво. В то время, как я набираю этот текст, они, возможно, уже устранены.

От моих вьетнамских друзей я слышал гордые высказывания о том, что их страна теперь становится «цивилизованной и демократической, что роскошь религиозной свободы – теперь будет нормой вьетнамской жизни». Не меньший предмет их гордости – то, что «реформы проводятся хладнокровно, разумно и последовательно. Гражданские права и политические свободы не разрушают общество и государство, но, наоборот приводят к его сплочению и способствуют бурному экономическому росту».

Мое краткое пребывание в стране, о которой я до того ничего не знал, не могло дать мне возможности глубоко разобраться в том, что сейчас происходит во Вьетнаме. Но полностью с точностью до наоборот картину не представишь. Да и зачем бы, ради какой корысти вьетнамцы будут с гордостью рассказывать русскому об утверждении религиозных свобод на своей земле, если этого утверждения нет?

Примечание.

Вьетнамские источники утверждают, что из 80 млн. вьетнамцев регулярно практикующих верующих – около 20 млн. (остальные 60 млн. в громадном большинстве не являются атеистами, но изредка посещают богослужения и совершают жертвы культу предков). Из этих 20 млн.- буддистов- около 10 млн., католиков- около 6 млн., протестантов- около 1 млн., последователей Као Дай- около 2 млн., последователей Хао Хао – около 1,2 млн., мусульман – менее 100 тыс.

Сергей Филатов

Источник: "Русское ревью Кестонского института"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):