Мониторинг СМИ

Тимур и его город

Что писали путешественники о Самарканде последние 1100 лет

Площадь Регистан. Фото: Алексей Алексеев, Коммерсантъ

В минувшем октябре в одном из древнейших городов мира — Самарканде — прошла 25-я сессия Генеральной ассамблеи Всемирной туристской организации ООН (ЮНВТО). Побывавший на сессии обозреватель «Ъ» Алексей Алексеев решил сравнить свои ощущения от увиденного в Самарканде со свидетельствами путешественников прошлых лет и веков, чтобы понять, что сохранилось и что изменилось в этом городе.

Многовековой интерес

«Интерес к памятникам старины, находящимся в г. Самарканде и в его ближайших окрестностях, возрос особенно за последнее время, когда некоторые из них уже лежат в полуразвалинах, а другие совершенно разрушены. Усиливающийся с каждым годом прилив туристов культурных стран, преследующих исключительно цели осмотра памятников старины г. Самарканда, служит лучшим показателем того значения, которое эти памятники имеют в глазах цивилизованного мира.

Пойдите в любой день на Регистан, в Шах-Зинда или на могилу Тамерлана, и вы встретите приезжих русских и иностранцев в сопровождении местных гидов и мулл, осматривающих мадриса и мавзолеи.

Гиды совершенно невежественны и рассказывают подчас невероятные вещи; муллы если и не увлекаются побасенками, то не всегда верно назовут имена строителей памятников и совершенно не знают время их постройки.

Везде с чувством глубочайшего уважения они называют имя Тимура-курягана (Тамерлана) как строителя мадраса или мавзолея, хотя уцелевшие надписи на памятниках говорят об их более древнем или позднейшем происхождении. Надписи эти редко написаны по-персидски; в большинстве случаев они написаны по-арабски в древних почерках зюлфи, сюлси и куфи, которые местные муллы редко могут прочесть».

Это цитата из предисловия к «Альбому исторических памятников г. Самарканда», выпущенному фотографом-любителем Григорием Панкратьевым, капитаном русской армии, в начале XX века (точная дата издания в книге не указана).

Сегодня часть утверждений Панкратьева по-прежнему верна, часть — устарела. Туристов культурных стран в современном Самарканде очень много — около любой достопримечательности слышна русская, английская, испанская, немецкая, китайская (и т. д.) речь. Уровень подготовки гидов — самый разный, надписи на арабском из них способны прочесть далеко не все. Эмир Тимур (Амир Тимур, Тимур Великий, Тимур ибн Тарагай Барлас, Тимур Гурган, Тамерлан, Тимурленг) — национальный герой Узбекистана. О нем будет говорить каждый гид.

Но главное отличие в том, что многие памятники Самарканда больше не лежат в полуразвалинах. Их возродили, восстановили, отреставрировали. Прекрасный Самарканд в последние годы стал еще прекраснее.

Городу три тысячи лет (ну почти)

Согласно последним историческим данным, Самарканду более 2750 лет. В VI веке до н. э. Мараканд (Самарканд) был захвачен персами. В IV веке до н. э. вошел в состав империи Александра Македонского. Шли века, одни завоеватели сменяли других. В VII веке н. э. сюда пришли арабы и принесли ислам.

Описания Самарканда можно встретить уже в работах арабских географов и путешественников IX–Х веков. Абу Исхак Ибрахим ибн Мухаммад ал-Истахри в «Книге путей государств» сообщал: «Около Самарканда есть горячие и холодные источники; но среди них есть ключи, которые замерзают летом, когда жара становится сильней, так что они делаются подобны столбам и их можно рубить. Зимой же их вода становится горячей, и пасущийся скот ищет у них убежища из-за теплоты этого места в зимнее время».

Абу-л-Касим Ибн Хаукаль ан-Нисиби в «Книге путей и стран» писал:

«Столица Согда — Самарканд — город, расположенный на юг от Согдийской реки и лежащий высоко над нею. В нем имеется цитадель, шахристан и рабад… Я поднимался на нее (цитадель.— “Ъ”) и осматривал прекраснейший из видов, который когда-либо видел взор человека и которым он когда-либо восхищался, а именно: свежую зелень деревьев, блистающие замки, текущие каналы и непрекращающуюся культуру. Нельзя кинуть взгляда на какое-нибудь место без того, чтобы оно не понравилось, или на проезжую дорогу без того, чтобы не найти ее прекрасной и вызывающей веселье».

В трактате неизвестного персидского автора IX века «Книга о пределах мира от востока к западу» Самарканд — центр производства известной во всем мире бумаги, «большой, процветающий и очень приятный город, где собираются купцы со всего мира».

В 1220 году Самарканд был разрушен армией Чингисхана, после чего отстроен на новом месте. Городище Афросиаб (Афрасиаб), рядом с которым расположен музей Афросиаб,— это руины древнего Самарканда.

Прославленный путешественник Марко Поло в своей «Книге о разнообразии мира», записанной в конце XIII века, посвятил Самарканду отдельную главу. В ней рассказывается о чуде, случившемся в церкви Иоанна Крестителя. Так как во время путешествия Марко Поло город еще не был восстановлен после нашествия Чингисхана, это может означать, что Марко Поло в Самарканде не бывал, а историю про церковь записал с чужих слов. Разрушения засвидетельствовал другой знаменитый путешественник — Ибн Баттута, побывавший в Самарканде в 1335 году.

В XIV столетии эмир Тимур создал великую империю и в 1370 году сделал Самарканд ее столицей. Главные исторические памятники Самарканда относятся к периоду правления Тимура и его внука Улугбека.

Под личным руководством эмира

«Ташкентская улица заканчивается площадью; на западной стороне ее находятся развалины когда-то величественной соборной мечети Биби-Ханым»,— пишет Григорий Панкратьев.

Сейчас все не так. Бывшая Ташкентская улица носит имя первого президента Узбекистана Ислама Каримова. Соборная, или пятничная, мечеть Биби-Ханым (Биби-Ханум), что можно перевести на русский как «старшая госпожа», восстановлена. Мечеть названа в честь Сарай-Мульк-ханым (Каньо) — старшей жены Тимура, дочери чингизида Казан-хана.

Персидский историк и поэт Шараф-ад-дин Али Язди, автор официальной истории Тимура «Зафар-наме» («Книга побед»), писал, что постройка мечети была начата в «в счастливый час и во время удобного стояния созвездий»:

«500 человек каменотесов из Адербиджана, Фарса, Индостана и других стран были заняты делом в самой мечети, кроме той партии, которая находилась в горах для обтесывания камней и препровождения их в город. Артели специалистов различных искусств и художники, каждый из которых прилагал в своей специальности всевозможные старания, собрались в столицу со всего обитаемого мира.

Для доставления на место материалов было употреблены в дело 95 слонов, дошедших до Самарканда из индийской страны, и громадные массивные камни волоклись ими при посредстве катков и с помощью массы людей».

Историю постройки дополняет в своем дневнике Руи Гонсалес де Клавихо, прибывший ко двору Тимура в составе посольства короля Кастилии и Леона Генриха III: «Мечеть, которую сеньор приказал построить в честь матери своей жены Каньо, была самая почитаемая в городе. Когда она была закончена, сеньор остался недоволен передней стенкой, которая была [слишком] низка, и приказал сломать ее. Перед ней выкопали две ямы, чтобы через них разобрать фундамент, а чтобы работа спорилась, сеньор сказал, что сам берется вести наблюдение за одной частью [работ], а двум своим приближенным велел наблюдать за другой половиной, чтобы знать, кто скорее закончит свое задание… он велел доставлять туда вареное мясо и бросать его сверху тем, кто работал в яме, как будто они собаки… Иногда же сеньор приказывал бросать в ямы деньги». Строительство мечети было завершено в 1404 году.

В середине двора мечети стоит каменный пюпитр. На нем — «от прежних времен оставшаяся большая книга, обложенная черною кожею и золотом, длиною в два, шириною в один аршин, толщиною в пять вершков; писана большими буквами, но сколько г. Ефремов ни спрашивал, на каком языке, никто ему не отвечал» (Филипп Ефремов — российский военнослужащий, попавший в плен, проданный в рабство, а впоследствии служивший бухарскому хану, автор несколько раз переиздававшейся в конце XVIII века книги с длинным названием «Странствование Филиппа Ефремова, российского унтер-офицера, который ныне прапорщиком, девятилетнее странствование и приключения в Бухарии, Хиве, Персии и Индии и возвращение его оттуда чрез Англию в Россию, писанное им самим в Санкт-Петербурге 1784 года»).

«Какой это город, мальчик?»

Одна из главных достопримечательностей Самарканда — мавзолей Гур-Эмир («гробница повелителя», «могила эмира»). Строительство мавзолея, ставшего семейной усыпальницей членов династии тимуридов, началось в 1404 году по повелению эмира Тимура. В мавзолее захоронены он сам, его сыновья Миран-шах и Шахрух, внуки Улугбек и Мухаммад Султан, духовный наставник Мир Саид Барака.

Спецкор «Известий» в августе 1922 года писал в заметке под названием «Восточные письма»: «Самарканд — гробница Тимура, колоссальный пюпитр с кораном Магомета, за чтением которого, по преданию, был убит Али. Грандиозные храмы, остатки дворцов и колоннад — та величавость и пышность, которой заразился Тимур в своих индийских походах. Как-то странно видеть эти грандиозные величественные руины среди бесконечных песков, на фоне которых так понятен и естественен горбатый верблюд, гармонирующий вполне с окружающей природой.

Ходишь по Самарканду, как по археологическому музею. Тысячелетия, которые смотрят на вас из-за каждой колонны, из-за мозаики мечетей, из-за надгробного камня над могилой Тимура, буквально давят вас, действуют на психику, пугают своей древностью».

Ленинградский писатель Александр Штейн, уроженец Самарканда, в одном из рассказов, опубликованном в 1940 году, писал: «Гробницу Тамерлана до сих пор охранял мулла со сказочной серебряной бородой».

В 1941 году в Советском Союзе на общегосударственном уровне отмечался юбилей поэта Алишера Навои, считающегося родоначальником узбекской литературы.

9 июня 1941 года корреспондент газеты «Правда» сообщал из Ташкента: «В целях изучения эпохи Алишера Навои юбилейному комитету Навои разрешено вскрыть мавзолей Тимура и его современников — известных астрономов XV века Улугбека и Казы-Зада Руми… Вскрытие мавзолея предполагается произвести 15 июня».

Работы начались на день позже — в 8 часов утра 16 июня. Корреспондент «Правды» писал о Гур-Эмире так: «Грандиозное здание с величавым куполом пользуется огромной известностью среди ученых и архитекторов. Богатейшая роспись стен, мраморные оконные решетки, двери из орехового дерева с инкрустацией из слоновой кости, резная изгородь из газганского мрамора вокруг памятников вызывают всеобщее восхищение».

Репортажи из Гур-Эмира советские газеты печатали ежедневно.

Первыми были вскрыты гробницы сыновей Тимура, затем — гробница Улугбека. Была подтверждена версия о зверском убийстве великого правителя и астронома: череп оказался насильственно отделенным от тела. 19 июня советские археологи вскрыли гробницу самого Тимура, осмотрели скелет и опровергли легенду о том, что останки великого завоевателя были увезены в свое время персами. В гробнице нашли кости, соответствующие описанию внешности Тамерлана. «Когда была поднята крышка гроба, был обнаружен скелет, по которому установлено, что одна нога погребенного была короче, нижняя чашечка правой ноги срослась с нижним эпифизом бедра»,— сообщал корреспондент ТАСС.

22 июня 1941 года Гитлер напал на Советский Союз. Легенду о «проклятии Тамерлана» расскажет приехавшему в Самарканд туристу любой местный гид.

Гур-Эмир видел каждый уроженец СССР старшего поколения, даже никогда не бывавший в Самарканде. В культовой советской комедии «Джентльмены удачи» мимо усыпальницы тимуридов пробегают в майках и трусах лже-Доцент, Хмырь, Косой и Василий Алибабаевич. Окрестности мавзолея за 52 года, прошедшие после премьеры фильма, сильно изменились. Нет больше решетки ограждения вокруг Гур-Эмира. Снесена гостиница, в которой жили герои картины. Восстановлен минарет рядом с мавзолеем Рухабад (этот мавзолей виден на заднем плане в сцене, в которой герой Евгения Леонова спрашивает: «Мальчик, какой это город, Алибакан?»). Дома на улице, которая вела к Рухабаду, исчезли вместе с улицей. То, что Самарканд был выбран как место съемок фильма, не случайность. Где еще на территории бывшего СССР Александр Македонский мог потерять свой золотой шлем?

Регистан

И снова слово Григорию Панкратьеву: «Дорога, ведущая из русской части в азиатскую, заканчивается слева площадью, называемой Регистан».

Регистан — туристический центр Самарканда. Днем на фоне трех медресе (Улугбека, Шердор и Тилля-Кари), стоящих на площади, фотографируются местные молодожены и туристы. Ночью памятники подсвечивают, плотность туристов на квадратный метр ниже, чем днем, над площадью звучит музыка, создавая романтическое настроение.

Из книги Николая Ханыкова «Описание Бухарского ханства» (Санкт-Петербург, 1843 год): «...они расположены по странам света, последняя на север, вторая на восток, а первая на запад, и разделены двумя улицами, перпендикулярно пересекающимися, все они состоят из огромных 4-х угольных зданий, по углам коих возвышались прежде высокие манары, теперь же большею частью обрушившиеся, стены их украшены изразцовой мозаикой, поражающей глаз своею пестротою, не лишенною вкуса, над входом в медресе Шир-Дар еще ясно сохранилось мозаическое изображение двух животных, имеющих отдаленное сходство со львами, самая же красивая из них, но за то и самая небольшая есть тиллякари, впрочем она более всех пострадала от времени. Внутренности мечетей, принадлежащих сим медресам, сохранили еще много остатков своего прежнего великолепия, лазурь и золото, покрывающие стены их, в некоторых местах необыкновенно свежи; всего же замечательнее, что позолота большею частью везде состоит в позлащенной бумаге, наклеенной еще во времена Тимура и доселе не потерявшей своего блеска».

Медресе Улугбека — самое старое, построено в 1417–1420 годах по приказанию султана Улугбека (как можно догадаться по названию). Алишер Навои был выпускником этого медресе. Два других медресе относятся к XVII веку. Фронтон медресе Шердор («со львами») украшает рисунок, который Панкратьев характеризует так: «Лев, хватающий серну; а лучи солнца поражают льва в темя». А Николай Ханыков — так: «Над входом в медресе Шир-Дар еще ясно сохранилось мозаическое изображение двух животных, имеющих отдаленное сходство со львами».

Самуил Дудин 19 февраля 1908 года читал доклад в Императорском Санкт-Петербургском Обществе архитекторов, в котором выражал беспокойство за судьбу исторических памятников Самарканда: «Прекрасные мавзолеи Тамерлана разрушаются безостановочно. То, что пощадило время, откалывается руками местных жителей и продается путешественникам… для некоторых мавзолеев не понадобится больших затрат; другие держатся чудом, и сохранение их потребует крупных сумм, но недалеко то время, когда и лучше сохранившиеся превратятся в жалкие развалины».

К счастью, до такого не дошло, по состоянию на 2023 год все три медресе на площади Регистан в прекрасном состоянии.

В правление Тимура территория современной площади Регистан была занята центральным городским базаром. По желанию жены Тимура Туман-ага на рубеже XIV–XV веков на базаре было возведено крытое сооружение для торговли головными уборами (об этом пишет в книге «Самаркандский Регистан» заслуженный деятель науки Узбекской ССР Михаил Массон). Продолжением традиции можно считать тот факт, что во всех трех медресе торговые точки занимают чуть ли не больше места, чем музейные экспозиции.

Шахи-Зинда

Шахи-Зинда (в буквальном переводе «живой царь») — ансамбль мавзолеев, старейшие сооружения которого датируются XI веком, а подавляющее большинство относится к эпохе тимуридов. Среди тех, кто здесь захоронен,— сестра, племянница, жена (возможно, не одна) Тимура.

Есенин в Самарканде

Вот что писал о Шахи-Зинда Николай Ханыков: «Мне не удалось видеть его внутри, но Г. Леман, посещавший это здание, сообщил мне, что остатки стенных украшений, состоящие большею частью из фарфоровой мозаики, поразительны своею красотою и великолепием, наружный вид соответствует изяществом внутреннему, особенно хорош вид его с южной стороны, потому что тогда глаз обнимает всю перспективу дворцовых зданий, посреди коих идет широкая и великолепная лестница. Мусульмане сделали из этого здания место священное, в которое приходят издали на поклонение».

А вот более поздний, 1963 года, отзыв спецкора «Известий» Георгия Меликянца: «Шахи-Зинда — улица мавзолеев, жемчужина самаркандских памятников...

Из века в век зодчие пристраивали одну усыпальницу к другой, и каждая новая была великолепней предыдущей. Мраморные лестницы истерты тысячами ног, покоробились своды и стены, но время не тронуло краски на плитах с причудливыми орнаментами, со стихами Корана и изречениями мудрецов.

Всякий раз, бывая в Самарканде, я прихожу в Шахи-Зинда, чтобы насладиться совершенством этих строений, и мне всякий раз кажется, что Шахи-Зинда строится поныне: реставраторы открывают все новые чудеса, очищая от пыли веков великолепные ансамбли».

Несколько лет спустя он же писал в очередном репортаже из Самарканда: «…целая улица мавзолеев Шахи-Зинда, главный купол которой (так говорит молва) голубизною спорит с небом».

В 1969 году в Самарканде прошел Международный симпозиум по изучению искусства народов Центральной Азии эпохи тимуридов. В статье в «Неделе», посвященной симпозиуму, Инга Качанова писала: «Чтобы восстановить памятник, вернуть ему первозданную красоту, нужен, конечно, художник. Но и математик… Нужен и химик (способный раскрыть рецепт небесной глазури облицовочных плиток Шахи-Зинды)».

А вот отзыв иностранца, корреспондента монреальской Gazette Джорджа Радвански, побывавшего в Самарканде в 1973 году: «Сегодня в городе преобладают ослепительно голубые руины храмов, построенных при Тамерлане и позднее, при его светском сыне Улугбеке. Здесь находится мавзолей Шахи-Зинда, известный также как Храм Живого Царя. Кроме того, что это место погребения многих родственников Тамерлана, этот шедевр изразцового искусства также является одной из самых святых усыпальниц мусульманского мира».

Дом увеселений

Поэт Семен Липкин писал в статье «Дом Алишера» («Правда», 17 июня 1941 года): «Среди памятников материальной культуры будет особенно выделяться мавзолей Ишратхана — султанши из дома Тимуридов. Этот великолепный памятник узбекского монументального искусства примечателен неизвестными элементами архитектуры, резко отличающимися от традиций Востока».

Григорий Панкратьев в своей книге пересказывает и историческую и туристическую версию появления этого сооружения: «На юго-восток от постройки Чаар-су, по дороге в кишлак Кызы-Курган находится мавзолей Ишрат-хана (дом увеселений) на могиле бабушки Тамерлана Сахиб Давлят-бека, дочери эмира Джалолуджина… Хабиба-Султан-бекум, происходящая из рода Эмира Джаляль-ед-дина-Сухраба, построила в соседстве мазара святого Абди-Даруна, в западном углу огороженного сада, известного под именем Баг-и-фируза (бирюзовый сад), величественный «гумбаз» над могилою дочери султана Абу-Саида-Гурагана Султан-Хованд-бика и завещала в… дар на поддержание здания землю и 32 человека рабов и рабынь… Постройку ныне существующего здания народное предание приписывает Тамерлану, который будто бы на этом месте встретил прекрасную женщину, которая так пленила его своей красотой, что он поцеловал у нее ногу; женщина эта стала потом его женой; а на месте встречи сооружена была по приказанию Тамерлана великолепная изразцовая постройка в виде триумфальной арки».

В 1903 году в результате землетрясения рухнул купол мавзолея.

В мавзолее Ишратхана сейчас проходят частичная реставрация и консервация (во всяком случае, рядом с ним видны рабочие-строители). То, как выглядит памятник сейчас, дает представление о том, как выглядели другие памятники Самарканда до того, как их стали спасать от разрушения.

Плов — всему голова

Выражаясь бюрократическим языком, узбекская кухня — памятник нематериальной культуры. Выражаясь языком человеческим, узбекская кухня — великолепна.

О застольях при дворе Тимура писал в своем дневнике Руи Гонсалес де Клавихо: «Здесь было много жареной конины, вареной и жареной баранины, [мясных] солений и много риса, приготовленного разными способами по их обычаю».

У Филиппа Ефремова находим более развернутое описание: «Употребительнейшая пища здесь, как и во многих странах азийских, есть так называемая плов, или пилава. Приготовляют ее следующим образом: сварив мясо, вынимают его и в отвар кладут сорочинское пшено, которое когда поспеет в половину, то обливается в особой посудине холодною водою, в котел же, где оно варилось, кладут упомянутое мясо, потом туда же лук, морковь, изюм и шафран. После сего как мясо, так и сказанные растения и недоваренное пшено все вместе ставят на вольный жар, сверху наливают овечье топленое сало и покрывают оное плотно. Когда смесь упреет, тогда составляют ее с огня и едят».

Перекресток культур

Для иностранцев Самарканд стал доступен после смерти Сталина.

Маргерит Хиггинс, легендарная журналистка нью-йоркской Herald Tribune провела два с половиной месяца в СССР в 1954 году. Она проехала по СССР 22 тыс. км, из них 5 тыс. км — на автомобиле. Побывала она и в Самарканде, где ее неотступно сопровождал «фотограф», постоянно «случайно» оказывавшийся рядом. Хиггинс писала: «В знаменитом Самарканде в советской Средней Азии главное средство передвижения — осел. Я ходила пешком». А о памятниках архитектуры отзывалась так: «Действительно замечательные мавзолеи и обсерватории, похожие на самые очаровательные образцы архитектуры Египта и Турции».

Джордж Радвански: «Самарканд с населением 267 000 человек — это на самом деле два города в одном. Русская часть города ничем не примечательна… Но к ней прилегает совсем другой мир. Старая исламская часть остается неизменной — замысловатым лабиринтом продуваемых ветром немощеных улиц, вдоль которых выстроились одноэтажные домики из глины, которые люди строят и чинят своими руками».

Люди

Филипп Ефремов два с половиной века назад удивлялся одежде жителей Бухарского ханства, заметно отличающейся от российской: «У женщин во всей Бухарии грудь наружу и только покрывается самою редкою кисеею; на титьки кладут вышитые шелком разных цветов мешочки, что все чрез кисею видно. Башмаки носят там кожаные или суконные; кафтанчики короткие, сверх них надевают, во время выезду или выходу, фараджи, то есть длинные халаты, в коих рукава весьма узки, вместе сшиты назади и опущены. Лицо закрывают, выключая бедных старух, волосяными сетками; девки распознаются по тому, что они плетут свои волосы кос в десять, у коих косинки так же длинны, как и у замужних; к косам из волос природных, если они коротки, привязывают другие, дабы длина их простиралась ниже икор, и сверх того две лопасти от головы до самых пят; лопасти таковые состоят из тонкой, вышитой шелком серпани шириною вверху вершка два, а внизу в полвершка. Весь женский пол на шее носит золотые ожерелья, а на голове выпуклое, вышиною в четверть лукошко, по коему повязывают разные тонкие платки. Женщины носят узкие и длинные, до самых пят, исподницы (изар) из шелковой или бумажной материи, смотря по достатку; сверху же рубашку; к кисее, покрывающей грудь, привязывается спереди длиною вершка в три из серебра род цепочки, на конце коей внизу привешивается крупный жемчуг или простые пронизки; сей род цепочки именуется пешовиз». Упоминаемое Ефремовым нагрудное или накосное украшение в современной литературе на русском называют пешавез или пешауз.

Американский туроператор, рекламировавший туры в советскую Среднюю Азию через два века после того, как там побывал Ефремов, в провинциальной газете штата Индиана The Bastrop Daily Enterprise отмечал как влияние западной культуры на самаркандскую молодежь, так и сохранение традиций старшим поколением:

«На другой стороне улицы разогреваются местные музыканты. Точнее, разогревают свой усилитель. Затем раздаются звуки хард-рока. Мощности усилителя достаточно, чтоб под эту музыку могли танцевать те, кто живет с южной стороны границы, в горах Афганистана.

…мы спросили нашего гида, куда делись караваны верблюдов. «Я помню, как здесь были верблюды», — радостно отвечает она. Она узбечка, ей 24 года, и о такой очаровательной блондинке в роли гида вы можете только мечтать. Она одета в собственноручно переделанную мини-юбку и носит солнцезащитные очки размером с блюдца… Гид ведет нас на рынок в Старом городе… На рынке — толпа, люди одеты в самые разнообразные костюмы. Из-под ярко раскрашенных юбок выглядывают панталоны длиной до лодыжки. Мужчины со свирепого вида усами в узбекских шапочках, схваченных на поясе кушаками длинных халатах и в сапогах. У одного даже заткнут за пояс 12-дюймовый (30 см) нож».

Жители Бостона Лэндт и Деннис, побывавшие в Самарканде в 1973 году, описывают местных жителей так: «А поблизости, на шумных, многолюдных базарах, мужчины и женщины, часто с явно выраженными монгольскими чертами внешности и одежды, меняют и продают каменную соль, голубей, свеклу, зерно — в той же манере, как это делают узбеки последние 500 лет. Они закутаны в красочные длинные стеганые халаты, их ноги защищены высокими черными кожаными сапогами, их головы закрыты от зимнего холода и летнего жара ярдами ярких красочных тканей, скрученных в тюрбаны».

В наши дни в Самарканде люди в традиционной одежде просто на улице встречаются не так уж часто. Но если в ресторане отмечают свадьбу или какое-то другое праздничное событие, то для части празднующих это может быть поводом, чтобы надеть национальный костюм. Самая же большая концентрация национальных костюмов наблюдается в этнопарке «Вечный город» — специально для туристов выстроенной на территории туристического комплекса «Шелковый путь» копии старинного узбекского города. Кроме народных костюмов там будут народная музыка, народные танцы, народные промыслы, народная еда. Гидов в мусульманских платках я видел много, а вот в мини-юбках не встречал. Что касается грохочущей музыки, которую можно услышать даже в Афганистане, то эта традиция сохраняется в больших, популярных у тургрупп ресторанах города. Звучит, правда, не хард-рок, а популярные русскоязычные, англоязычные и узбекоязычные хиты.

Самарканд вечен

После долгого рассказа о путешественниках прошлого — немного информации для будущих гостей Самарканда и всего Узбекистана.

Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев в своем выступлении на 25-й сессии Генассамблеи ЮНВТО говорил о том, что Узбекистан в своей политике придает туризму приоритетное значение. Постоянно растут число туристов и доходы от экспорта туристических услуг. Строятся новые гостиницы, новые высокоскоростные и железные дороги, увеличивается число авиарейсов, реставрируются объекты культурного наследия. Ожидается, что развитие туризма поможет создать в стране не менее 1 млн рабочих мест. Министр экологии, охраны окружающей среды и изменения климата Узбекистана Азиз Абдухакимов в своем выступлении называл такие цифры. Государственные инвестиции в критически важную инфраструктуру, включая восстановление исторических объектов, строительство мостов и дорог, составили млрд. Удалось также привлечь еще млрд от частных инвесторов.

Самарканд в Списке всемирного наследия ЮНЕСКО

Иностранному туризму способствует либеральный визовый режим. В настоящее время граждане около 100 стран могут въезжать в Узбекистан без виз (Россия, разумеется, входит в этот список). Граждане еще 55 стран могут оформлять электронную визу в упрощенном порядке.

Узбекистан — одно из туристических направлений, выигравших от того, что россиянам стало сложно попасть в Европу.

По данным пресс-службы посольства Узбекистана в России, за первое полугодие 2023 года турпоток из России увеличился в 1,9 раза. По данным Агентства статистики при президенте Республики Узбекистан, в январе—сентябре 2023 года в Республику Узбекистан въехали с целью отдыха и досуга 561,1 тыс. иностранных граждан. Больше всего из России — 178,5 тыс. человек.

В Самарканд есть прямые авиарейсы из Москвы, Санкт-Петербурга, Казани. Российским туристам доступны также авиаперелеты в Ташкент, Бухару, Фергану и Ургенч. Ташкент, Самарканд и Бухара связаны высокоскоростной железной дорогой.

Карты «Мир» в Узбекистане не работают, зато работают карты платежной системы Union Pay, выпущенные российскими банками. Рублями и долларами США платить запрещается (но, похоже, не все торговцы сувенирами знают про запрет долларов).

Что касается достопримечательностей — об этом было подробно рассказано выше.

Алексей Алексеев

4 ноября

Источник: "Коммерсантъ"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):