Благовест-Инфо
Благовест-Инфо
Контакты Форум Подписка rss




Расширенный поиск


 
Благовест-Инфо


  • 22 февраля – 24 марта

Выставка «Торжество святого Никиты». Москва

  • 29 февраля – 2 июня

Выставка «Кижи. Небесное послание». Москва

  • 29 февраля – 12 мая

Выставка «Тайны храмов эпохи Ивана Грозного». Москва

  • Март

Концерты фонда «Искусство добра» в соборе на Малой Грузинской и на других площадках. Москва

  • 14 марта - 2 июня

Выставка «Сотворение мира. Произведения религиозного искусства XV – начала XX века».Москва

  • 21 марта

«Не могу, Господи, жить без Тебя!» Встреча с Фредерикой де Грааф. Москва

  • Апрель

Концерты фонда «Искусство добра» в соборе на Малой Грузинской и на других площадках. Москва

  • 1 – 26 апреля

VII Международный Великопостный хоровой фестиваль. Москва

  • 18 – 19 апреля

Конференция «Наследие Сергея Аверинцева и современное гуманитарное знание». Москва

  • 16 мая

Открытие конференции «Люди и судьбы русского зарубежья». Москва

  • 27 мая– 28 мая

Коммюнотарные и соборные начала в общественных и церковных объединениях России. VI Международная научно-практическая конференция «Православные братства в истории России». Кострома

Все »









Репортажи

«Церковь-склад, церковь-клуб, церковь-общежитие»

О судьбе московских храмов в 1920-1930-е годы рассказала сотрудник «Мемориала»

07.06.2019 10:42 Версия для печати

Москва, 7 июня, Благовест-инфо. О том, что в 1920-30-е годы в Советском Союзе из церквей и других культовых зданий выгоняли верующих и приспосабливали помещения под разные нужды, знают все. А вот о том, как именно это происходило, по чьей инициативе, сопротивлялись ли этому верующие, могли ли спасти уникальные сооружения учреждения культуры, которые в них размещались, – обо всем этом подробно рассказала Анна Марголис, сотрудник проекта «Это прямо здесь» Международного Мемориала. Она выступила 5 июня в Культурном центре «Покровские ворота» с лекцией «Церковь-склад, церковь-клуб, церковь-общежитие: московские храмы в 1920-1930-е годы».

Анна Марголис

В начале лекции А. Марголис напомнила, что последовательная антирелигиозная политика появилась у большевистской власти не сразу. Начавшись с «Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви» в 1918 году, эта политика постепенно наращивала обороты и в начале 30-х годов привела к «жесточайшему закручиванию гаек». Этому во многом способствовало постановление ВЦИК и СНК от 1929 года «О религиозных объединениях», которое значительно ограничило права верующих и развязало руки тем, кто активно боролся с «религиозным дурманом». Показательно, что Союз безбожников превратился в это время в Союз воинствующих безбожников, а судьбы религиозных общин и культовых зданий решала Культкомиссия ВЦИК (Комиссия по культам). Несмотря на то, что по закону религиозные общины имели право использовать здания церквей для богослужений, власти под разными предлогами начали разрушать храмы или же переоборудовать их под склады, мастерские, клубы, цеха, общежития и различные учреждения, отметила исследовательница.

Она сосредоточилась на изучении истории православных храмов в Москве. Какая же судьба их ожидала? Вариантов было не так много. В редких случаях храм оставляли общине. Иные музеефицировали и даже реставрировали за государственный счет, что не мешало через несколько лет их снести. Другие изымали в пользу учреждений культуры (библиотек, музеев, реставрационных мастерских), что, впрочем, тоже не гарантировало их сохранности. Большинство храмов приспосабливали под жилища, хозяйственные и производственные нужды. Как отметила лектор, ни один из вариантов не давал «охранной грамоты» историческим зданиям, не говоря уже о тех, которые сразу разбирали или взрывали (Метрострою нужно было много щебня).

Вот цифры: до 1917 года в Москве было 848 храма (не только православных). В советские годы было уничтожено 433, закрыто 343.  В 1935 году в столице оставалось 46 действующих храма, а перед войной – и того меньше, около 40.

Страстной монастырь. Фото: pastvu.com

Что стало главной причиной массовых репрессий против храмов: «воинствующее безбожие» или хозяйственная необходимость, поставила вопрос А. Марголис. Судя по всему, и то, и другое. Процедура ликвидации храмов была проста: предприятие, которому приглянулось здание, направляло в органы власти ходатайство; по мере продвижения наверх бумага собирала одобрительные, как правило, резолюции, и ВЦИК принимал решение. Номинально оно не было окончательным, потому что у прихожан было две недели на обжалование, но фактически это был приговор храму. Таким образом в церкви Троицы в Серебрениках расположилась школа шоферов, в Никольском храме на Щепах – Институт твердых сплавов, в храме архангела Гавриила в Телеграфном переулке – клуб работников почтамта, в Троицком храме в Сыромятниках – общежитие фабрики им. Клары Цеткин, храм Климента в Климентовском переулке передали рабочему ЖСК, лютеранский кафедральный собор Петра и Павла занял кинотеатр «Арктика», а храм святителя Алексия в Рогожской слободе приспособили под склад чая.

Если организациям и предприятиям нужно было как-то обосновывать свои претензии на тот или иной храм (разве не логично было бы, например, устроить в Страстном монастыре, в самом центре Москвы, такое «учреждение культуры», как антирелигиозный музей союза безбожников СССР), то ОГПУ/НКВД не утруждали себя обоснованиями, они просто захватывали храм «для спецнужд». Так храм Георгия Победоносца в Старых Лучниках стал общежитием НКВД, это же ведомство прибрало к рукам храм св. Владимира в Старых садах, Николы в Звонарях и другие.

Анна Марголис много работала в архивах, чтобы проследить судьбу храмов по документам. Иногда среди них попадались и вовсе удивительные – например, в жанре «замкнутый круг»: Третьяковская галерея жалуется властям, что в ее фонды поступило так много икон и других произведений искусства из закрытых храмов, что она просит закрыть еще один храм, чтобы приспособить его под хранилище.

Храм Христа Спасителя в 1931 году. Фото: pinterest.ru

Предмет особого анализа исследовательницы – жалобы прихожан, которые пытались отстоять свои храмы. «Язык права» и «язык обреченности» – так охарактеризовала она тон этих обращений к власти. Первые упоминают свое конституционное право на свободу совести, ссылаются на правовые акты. Вторые заискивают, почти молят, прибегают к разным дипломатическим приемам, «разыгрывают пролетарский козырь» (мол, все прихожане – пролетарии и т.д.). Аргументы жалобщиков предсказуемы: они подчеркивают историческую и художественную ценность храма как памятника архитектуры; объясняют, что помещение непригодно для жилья или предприятия («тут темно и сыро…»); упоминают права верующих. В большинстве случаев все это было тщетно.

 Но были и исключения: храм Воскресения Словущего в Брюсовом переулке отстояли его соседи (многие из них были и прихожанами) – жители дома творческой интеллигенции, известные артисты МХАТА Качалов, Москвин, сам Станиславский и Щусев, который этот дом и построил, просили обеспечить им тишину для отдыха и творческого процесса. Именно церковь за окном как раз и обеспечивала, как писали они властям, необходимую тишину, а звоном она «не злоупотребляла».

Соседи другого храма – свт. Филарета в Тестовском поселке – наоборот, добивались его закрытия. Его особенность – в том, что скромное здание было построено в 1924 году на пожертвования жителей поселка – тружеников и пролетариев на месте снесенного в 1922 году домового больничного храма. «Пролетарский козырь» не помог, жилищная контора победила, но не сразу – «очаг дурмана» снесли в 1933 году.

Как сегодня сохраняется память о снесенных храмах? Анна Марголис просмотрела сайты московских храмов и лишь на немногих из них обнаружила сведения о том, что происходило с церковным зданием в советское время. На месте некоторых снесенных храмов иногда ставят памятные знаки. Она смогла назвать только один пример – храм свв. бесср. Космы и Дамиана в Шубине, где на стене храма висит табличка о том, что в нем размещались фонды библиотеки и типография и когда он был передан верующим. Есть еще питерский пример: в отреставрированной лютеранской кирхе сохраняется память об устроенном здесь бассейне с вышками для прыжков. В целом же интерес к этому периоду церковной истории мог бы быть и большим.

В советские годы были исследователи, которые занимались этой темой. Лектор представила восьмитомный самиздатовский справочник московских храмов, составленный Михаилом Богоявленским в 1960-1970-х годах. Текст отпечатан на машинке, снабжен вклеенными фотографиями, составлен на основе дореволюционных изданий, опросов местных жителей и т.д. Этот бесценный труд недавно поступил в архив «Мемориала», сообщила историк.

В заключение она продемонстрировала фрагмент видеоинтервью с режиссером Георгием Ансимовым, сыном священномученика Павла Ансимова, расстрелянного на Бутовском полигоне. Сын вспоминал, как в конце 20-х- 30-е годы его отец в Москве кочевал из храма в храм: не успевал он устроиться регентом, певчим или служащим священником, как храм тут же закрывали, приходилось искать другой. Г. Ансимов навсегда запомнил, как в 1937 году отец долго готовил его к поездке в центр столицы, чтобы посмотреть на «церковные сокровища». Они оказались около Страстного монастыря как раз в тот момент, когда его начали разрушать…

Юлия Зайцева



Ваш Отзыв
Поля, отмеченные звездочкой, должны быть обязательно заполнены.

Ваше имя: *

Ваш e-mail:

Отзыв: *

Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):


 

На главную | В раздел «Репортажи»

Рейтинг@Mail.ru

Индекс цитирования










 
Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов отдельных материалов.
© 2005–2019 «Благовест-инфо»
Адрес электронной почты редакции: info@blagovest-info.ru
Телефон редакции: +7 499 264 97 72

12+
Зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций:
серия Эл № ФС 77-76510 от 09 августа 2019.
Учредитель: ИП Вербицкий И.М.
Главный редактор: Власов Дмитрий Владимирович
Сетевое издание «БЛАГОВЕСТ-ИНФО»