Новости

Бурлящий котел «приходской революции» 1917-1918 гг.

Историк Алексей Беглов начал курс лекций о малоизвестном явлении русской церковной истории

Историк Алексей Беглов / screenshot 

Москва, 30 июня, Благовест-инфо. «Приходская революция» – это словосочетание может вызвать массу вопросов у тех, кто интересуется русской церковной историей. И это неудивительно, ведь изучение «приходской революции» 1917-1918 гг.  находится еще в самом начале, утверждает известный историк Алексей Беглов, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН (ИВИ РАН). Этому малоизученному феномену он посвятил авторский курс из трех лекций, который будет прочитан онлайн на YouTube-канале лектория Центра по изучению истории религии и Церкви ИВИ РАН.

Первая лекция состоялась 29 июня, она была посвящена теме «Приходская революция» 1917 года. Миряне берут власть в приходах». Хронологические рамки этого нового для историографии явления – март 1917- лето 1918 гг. – период, когда Россию сотрясали революционные события. И «приходская революция» – один из элементов «бурлящего котла» социальных процессов, которые вырвались на поверхность после того, как рухнула созданная имперской властью система функционирования общества, и через «творчество масс» стихийно утверждались новые формы жизни социума.

«Приходская революция» – часть более общего процесса, который уместно назвать «церковной революцией», отметил А. Беглов, сославшись на историка Павла Рогозного, благодаря которому это понятие закрепилось в историографии. Оно описывает не участие церкви в политических революционных событиях, но исключительно события внутри церкви, которые начались в марте 1917 г. в связи с падением монархии и кардинальной сменой власти. 

«Церковная революция» – многоплановый процесс, который включал конфликт Временного правительства со старым составом Синода, смещение ряда архиереев с кафедр, ряд конфликтов в епархиях между духовенством и епископатом, между младшими клириками (диаконами, псаломщиками) со священниками, между представителями сельского и городского духовенства.  Политический характер носил только первый из этих конфликтов, остальные же – внутрисословные.

Важнейший элемент «церковной революции» – «приходская революция», т.е. многочисленные конфликты прихожан и духовенства, в результате которых фактически была сломана система приходского управления, которая функционировала до марта 1917 г.  Историк напомнил, что до рубежа XVII-XVIII вв. для православных приходов в России была свойственно общинное самоуправление, однако под давлением как светской, так и церковной властей к началу XIX в. приходские общины полностью потеряли самоуправление и право распоряжаться храмовым имуществом, которое создавалось многими поколениями прихожан. Приходским имуществом управлял клир, который находился под жестким контролем консистории, т.е. фактически епархиальные власти и стали главным распорядителем имущества. Таким образом приход превратился в инструмент бюрократического управления паствой и стал «по сути фискальным агентом по сбору средств на нужды епархиальных властей и духовных учебных заведений». Эта ситуация была осознана русской общественной мыслью уже в середине XIX в., а вскоре были сформулированы самые болезненные проблемы приходской жизни: распоряжение приходским имуществом; участие прихожан в «выборах» или хотя бы в выдвижении кандидатур в священники; для городских приходов – упразднение территориального принципа формирования прихода и замена его на принцип добровольности. Эти вопросы накапливались и были разрешены стихийно после падения самодержавия в марте 1917 г.

Уже в марте-апреле 1917 г. прихожане на селе и в городе берут в свои руки управление приходским имуществом, изгоняют неугодных священников и «выбирают» новых, отбирают у причта землю и занижают плату за требы (иногда в 2-3 раза), перестают выплачивать епархиальные взносы, упраздняют де факто территориальный принцип формирования прихода. Эти ключевые события «приходской революции» происходят стремительно, подчеркнул А. Беглов.

Он обрисовал круг источников, которые дают представление об этих событиях. Это, в первую очередь, жалобы духовенства; это письма и «приговоры» (резолюции) приходских собраний, выступления делегатов епархиальных съездов и Поместного Собора 1917-1918 гг. и сообщения прессы (в частности, публикации «Всероссийского церковно-общественного вестника»). В основном источники представляют позицию пострадавшей стороны – духовенства, которое пыталось найти защиту у светских властей. Историк отметил, что чаще адресат этих жалоб не Синод, а Временное правительство.

Далее Беглов привел ряд документов, которые показывают, что именно происходило на местах. Так, в одном из сельских приходов Екатеринославской епархии миряне образовали церковный комитет, который взял в свои руки управление приходским имуществом и перераспределил доходы духовенства в пользу псаломщика. Об этом сообщается в письме прихожан, адресованном Временному правительству. Примечательно, что в этом же письме есть вопрос к новой светской власти, который историк изложил так: «достаточно ли этого или мы должны что-то еще сделать?»

Приходское собрание в Екатеринбургской епархии направило обер-прокурору Синода свой «приговор», в котором просит даровать «юридическое право на право вечного владения» храмами и имуществом: кладбищем, зданиями, приходским домом, церковно-приходской школой и суммами церковными. Особенность прошения в том, что оно заверено священником, «что показывает единомыслие причта и мирян по вопросу церковного имущества».

Но такое единомыслие – скорее исключение из правил: так, множество священников жалуются властям на приходские «приговоры», которые устанавливают «жалкую таксу за требоисполнение». По мнению лектора, здесь дело не только в резком снижении доходов самих прихожан в условиях экономического кризиса военного времени и невозможности платить за требы по прежним расценкам, но и в проявлении «дисциплинирования»: таким образом миряне подчеркивали, что именно они теперь – власть в приходе и сами могут установить таксу за требы. Если учесть, что параллельно происходит изъятие прихожанами земли у причта (а сдача земли в аренду, наряду с гонорарами за требы, была основной статьей дохода клириков, получающих очень низкое жалованье), то можно представить себе бедственное положение священников и их семей.

И оно окончательно усугублялось еще одним новым явлением: случаями изгнания духовенства и «выборами» нового. Как пояснил Беглов, это означает, что прихожане могут удалить неугодного пастыря, и поводов для изгнания было достаточно: спор из-за земли, пьянство, жадность, аморальное поведение и т.д. А что касается нового пастыря, то его, конечно же, не выбирали из своих односельчан (напомним, что духовенство было сословным), а ждали кандидата, предложенного епископом, чтобы утвердить или не утвердить его «приговором» прихода. Судя по сохранившимся документам, картина была плачевная: «вышибленные пастыри» вместе с голодными семьями бродили по селам, добираясь сотни километров до епископа, который далеко не всегда мог им помочь. Священники, удержавшиеся на приходах, вынуждены были добиваться расположения мирян, а тех, которые не пришлись ко двору, называли «гастролерами» – они перемещались от прихода к приходу.

Пока нет исследований, проливающих свет на всероссийские масштабы этого явления, но историк привел статистику по двум губерниям – Самарской и Черниговской, согласно которой было изгнано из своих приходов примерно 4,1% священников и 2,2% диаконов. «Это не так-то и много, это не было повсеместной практикой. Но сама возможность того, что прихожане могут изгнать священника по своей воле, а не по воле епископа, – это совершенно новая ситуация для приходского духовенства», – отметил Беглов. 

Каким образом духовенство отреагировало на «приходскую революцию»? Историк описывает три стратегии. Во-первых, это апелляции к светским властям с просьбой дать постоянное жалованье, пособие на дороговизну, защитить от произвола прихожан. Именно в этом контексте следует оценивать «гиперлояльную революционную риторику» священников: они прославляли и восхваляли Временное правительство не из-за своих убеждений, а из-за издержек «приходской революции», которая значительно ухудшила и так скудное их существование (Беглов отметил, что, в отличие от госчиновников и городских рабочих, небольшое жалованье духовенства не индексировалось на протяжении военных лет, когда цены выросли почти в 3 раза).

Во-вторых, это массовое бегство духовенства из своего звания и семинаристов из духовных школ. Молодое духовенство «ринулось в университеты» (что до февральской революции 1917 г. было запрещено), чтобы получить новую специальность. Таким образом, можно сказать, что духовное сословие весной-летом 1917 г. начало распадаться, констатировал историк. И третья стратегия – «приходской термидор»: попытки ограничить внезапное всевластие мирян, ввести его в рамки, приемлемые для церковных структур, варианты сдерживания «приходской революции».

Важная особенность «приходской революции» состояла в радикальном изменении взаимоотношений прихожан не только со своим духовенством, но и с епархиальными властями. С марта-апреля 1917 г. приходы переставали выплачивать очень существенные епархиальные взносы, которые в большинстве случаев составляли более половины дохода церкви, а иногда доходили до 70-90%. Отказ от епархиальных платежей уже имел место во время революции 1905-1907 гг., а в 1917 г. он стал повсеместным и «достаточно радикальным», как показывают источники. Лектор отметил также, что приходы отказывались финансировать не только прежние органы церковного управления, но не поддерживали и новые епархиальные структуры, которые возникли в 1917 г. (например, епархиальные съезды духовенства и мирян).

Подытоживая, Алексей Беглов отметил, что феномен «приходской революции» ставит множество вопросов, которые нуждаются в изучении. Кто инициировал глобальные перемены на приходах: убежденные прихожане или революционеры из демобилизованных солдаты? Каковы масштабы этого явления? Какова реакция Поместного Собора 1917-1918 гг. на «приходскую революцию»? На эти и другие вопросы могут дать ответ документы центральных и местных архивов, которые ждут своих исследователей.

Вторая лекция на тему «Попытки «приходского термидора». Реакция церковных властей разного уровня на «приходскую революцию»» будет прочитана 1 июля, третья – «От «приходской революции» к «приходскому возрождению». Легализация миссии мирян весной 1918 года» состоится 3 июля. Начало в 17-00.

Юлия Зайцева

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):