В центре Европы, в двух шагах от Италии и Греции, в трех от Англии и Франции, жили-были мирные сербы. Никогда не вели они захватнических войн, сражались храбро, только защищая свою прекрасную землю. Пасли овец, пели песни, жили просто и радостно. Но в XIV веке на сербов напали турки. А правил Сербией тогда славный князь Лазарь. И разослал князь Лазарь указ во все концы своего маленького доброго царства: «Всем, кто может держать оружие в руках, немедля приехать на Косово поле, биться будем с врагом, защитим нашу милую Сербию!» И стали съезжаться со всех краев сербской земли славные войники (воины). Ехали как на пир – гарцуя на гнедых конях, в сияющих доспехах, с флагами, с песнями. Много их собралось, но все же по сравнению с турками они казались лишь жалкой горсткой.

Накануне битвы увидел князь Лазарь чудесный сон. Явился к нему Ангел и спросил, что бы он выбрал: царство земное или Царство Небесное. И князь ответил ничтоже сумняшеся, что выбирает Царство Небесное. И предрек тогда ему Ангел: раз так, то земной славы не будет ему, и все его войско погибнет вместе с ним. Наутро, перед битвой, рассказал князь свой сон всему войску. Была отслужена литургия, все войники причастились и пошли на верную смерть, и сражались храбро, и пали все до единого...

...Мы тоже ехали на Косово поле с песнями, как косовские войники. Только не на гнедых конях, а на белом микроавтобусе, и не на битву, а как паломники. Однако накануне поездки наш духовный отец игумен Даниил спросил нас, как и князь Лазарь своих воинов, готовы ли мы к смерти, потому что она вероятна: косовские албанцы ненавидят православных и вполне могут пальнуть по черным платочкам. И так же, как войско Лазарево перед битвой, мы причастились перед выездом. Забегу вперед и сообщу, что все мы, слава Богу, вернулись живыми.

Итак, выехали мы вшестером: наш отец Даниил, гость из России Георгий, сестры Настя, Полина и Лариса, а также наш добрый познаник (знакомый) черногорец Йован – в качестве водителя и провожатого, он знал, как проехать по Косово без пратни (охраны). Дело в том, что со времен последнего военного конфликта в Косово православные без пратни обычно не ездят. Пратня – это два бронетранспортера, едущие впереди и позади автобуса с паломниками. Мы же просто «замаскировались» слегка: Йован надел черные очки, батюшка снял камилавку, а всем остальным сказали не высовываться в окна.

От нашего метоха (это частное монастырское владение, скит) до границы с Косово – около трех часов езды, мы соседи. Граница напоминает автозаправку: несколько будок, к которым подъезжают машины.

Надо было только предъявить паспорта, и все. Едем дальше. За окном – темный жутковатый лес, елки, заросли, совсем как в России. Но дальше дорога стала спускаться вниз, и пространство расширилось до горизонта. Открылось огромное равнинное плато, сплошь все в домишках, речушках и огородиках.

...Да, вот оно, легендарное Косово поле! Кстати, почти в одно время с Косовской битвой и в России состоялось историческое сражение – Куликовское. Что для всякого русского в словах «поле Куликово»? Дмитрий Донской, святой Сергий, свержение ига, святая земля, залитая кровью. А что для всякого серба в словах «Косово поле»? Святой князь Лазарь, легендарный «Косовский завет»: предпочтение земного небесному, поражение на земле, торжество на небесах, святая земля, залитая кровью... А кос – это черный дрозд, как и кулик, совсем небольшая птичка.

...Едем по Косову. Восточного типа городские квартальчики: узкие, витиеватые. Дома, в основном одноэтажные, прячутся за деревьями. Мечети с минаретами, мусульмане кругом, чумазые дети, магазины, кабаки. На угрюмых смуглых лицах – какое-то недовольство, тревога, злоба. Если бы можно было повернуть время вспять, увидели бы мы здесь совсем другие церкви и другие лица. Мы увидели бы здесь мир, любовь, покой и счастье, красоту и благоденствие. А тем, кто на чужом счастье свой дом строит, – не видать ни мира, ни покоя вовеки.

Наша ближайшая цель – монастырь Дечаны, и вот мы у ворот. Перед ними – блокпост (будка наподобие киоска Союзпечати, только стекла изрешечены дырками от пуль). Внутри итальянский солдат с автоматом, и снаружи тоже. Забрали наши паспорта, таков порядок. Отдадут, когда обратно выйдем. Мы им: «Грациа!» Они тоже чего-то сказали на своем итальянском. Мы не поняли, потому что ничего, кроме «грациа», по-итальянски не знаем.

Откуда здесь итальянцы? А дело было так. Несколько лет назад, вскоре после бомбардировки НАТО, албанцы начали поголовно истреблять сербов, сжигать дотла средневековые и только что построенные храмы, желая стереть с лица земли не только сербов, но и память о них, их историю, святыни.

Тогда и в монастырь Печь Патриаршая пришли доброжелатели и предупредили: завтра монастырь будут жечь. В монастыре – несколько бабушек-монахинь, а сам монастырь – древний духовный центр всей Сербии. Здесь испокон веков патриархов сербских выбирали, здесь хранится чудотворная икона Божией Матери и множество других древних образов и святынь, дивные фрески, святая история... Но что делать? Всплакнули старицы, собрали чемоданчики и пошли из своей родной обители. Не успели выйти из ворот, как вдруг видят – владыка Амфилохий! И сказал владыка старицам, чтобы шли они обратно в монастырь, и что он останется с ними: «Умрем, а не уйдем со святыни».

А тут, откуда ни возьмись, едут по дороге бронетранспортеры с итальянскими солдатами – «миротворцы». Владыка – к ним: «Люди добрые, посмотрите, что делается, вы же просвещенные, цивилизованные граждане! Хотят вот нелюди порушить византийский шедевр XIV века, там же фрески, иконы, резьба – цены нет!...»

И вот благодаря его знанию итальянского спасена была Печь Патриаршая. Итальянцы согласились поставить пратню – охрану около монастыря, и по просьбе владыки такие же пратни были поставлены возле еще двух древних монастырей Косово – Дечан и Грачаницы. И вот уже около десяти лет стоит эта пратня – будки с автоматчиками, БТРы... Позднее нам расскажет дечанский монах Даниил: «Бывает, ночью охрана отсутствует, и тогда мы с братьями сами на стенах караул несем». А в Печь Патриаршую мы заедем на часок на обратном пути, увидим тех стариц, живы они до сих пор и не уходят никуда.

... И вот мы проходим через арочный проход в этих толстенных стенах шириной и высотой примерно 3-4 метра, как у древних крепостей, через мощные железные ворота. И открывается монастырская панорама: прямо перед нами, на зеленом газоне – огромный древний храм, бело-серо-розовый, вокруг, вдоль ограждающей стены и прямо в ней – монастырские постройки. Храм богато украшен лепными изваяниями. Тут и львы выглядывают из-под навеса крыши, и ангелов сонм, и птицы, и звери неведомые, и человечки с мечами и трубами. «Дечанский собор гордится самой роскошной и самой богатой скульптурной орнаментикой в сербском средневековом искусстве, а также и крупнейшей средневековой галереей фресок», – так написано об этом величественном храме в буклете, который нам позже подарит настоятель монастыря, епископ Феодосий. Еще он подарит каждому из нас по книжечке «Житие святого краля (короля) Стефана Дечанского», небесного покровителя обители. Его мощи покоятся в храме.

Но пока мы вот только вошли в храм и оказались в притворе, где располагается продавница (магазин) – стол с сувенирами, буклетами и открытками и старинный каменный сосуд для святой воды в виде шара.

– Какое удивительное сочетание Востока и Запада! – замечает наш отец Даниил. – Никогда ничего подобного не видел.

Мы присмотрелись и тоже удивились: перед вратами в главную часть храма сидят огромные каменные львы. С капителей колонн смотрят на нас создания типа химер парижского собора Нотр-Дам. Однако на стенах – дивные византийские фрески: вот изображение родословного древа Неманичей, знаменитой византийской династии, вот святые Василий Великий и Иоанн Златоуст склонились над телом Христа, снятого с Креста, – в полный человеческий рост, и стоят как бы рядом с нами, на полу.

Мы все, кроме Йована, впервые здесь, и изумлены до крайности: этот древний храм – как «живой светац» (живой святой). Так называли сербы своего недавно почившего патриарха Павла. Он, кстати, 35 лет был здесь, в Косово, епископом. Про высочайшее его смирение рассказывают легенды: он сам шил себе епископское облачение, сам чинил обувь, не пользовался личным автомобилем, ходил пешком, небольшого роста, худенький, всегда в рясе… Это в Белграде хорошо ходить пешком по тенистым улицам. Но в Косово, где каждый православный – мишень?! Бывало, из автобуса его выгоняли, мальчишки кидали камнями и обзывали. Однажды молодые албанцы избили его, покалечили руку. Был суд, привели оскорбителей, но он не признал никого, всех простил. После этого и албанцы вслед за сербами стали называть его «живой светац», и никто больше не смел его обижать. Даже во время военного конфликта ему не требовалась охрана, ходил по Косову свободно, как всегда, без бронежилета, без бронетранспортера... Столько пережив и столько выстрадав, патриарх Павел сохранил радость и любовь к людям. Видела видеозапись беседы с ним: такой простой, веселый, светящийся...

Ах, про патриарха Павла можно книги писать, и написаны они уже. Мы же с трепетом открываем огромную тяжелую дверь, ведущую в главную часть храма – наос. Тишина и тайна. Утренние богослужения закончились, вечерние еще не начались, никого, кроме нас, нет. Мы разбредаемся с раскрытыми ртами – у кого куда глаза глядят. Впереди, перед алтарем – иконостас, довольно высокий, справа – придел святого Николая Чудотворца, слева – придел святого Димитрия Солунского.

Но это мы выясним уже после, а в самом начале, как только входишь, – потрясение от направленного на тебя пристального и любящего взгляда Христа. Таких огромных ликов я еще не видела – в полстены лик! Икон на стенах нет, только фрески. И огромное паникадило – потом нам расскажут, что оно сделано из переплавленного оружия павших в Косовской битве воинов. Полумрак, хотя снаружи еще день. Вдоль стен – деревянные стасидии, это кресла в храме, где можно сидеть или, убрав сиденье, стоять, облокачиваясь на поручни.

И вот мы подходим к алтарю. Справа, на возвышении, стоит ковчег с мощами святого краля Стефана Дечанского, покрытый золоченым покрывалом. Мы по очереди, сделав по три земных поклона и поднявшись по трем ступенькам, прикладываемся трепетно к покрывалу и собираемся уже уходить. Вдруг прибегает огромный, чуть не под два метра, рыжебородый монах с веселыми голубыми глазами и, молча улыбаясь, снимает покрывало с ковчега, маленьким ключиком открывает замок, откидывает стеклянную крышку... И мы видим тело человека, с головой накрытого узорчатым покровом. Снаружи лишь правая рука лежит на груди, темно-коричневого цвета; не кости, нет – нормальная рука, с ногтями и кожей. И умер этот человек всего лишь 600 лет назад...

Черногория, Прекобрже

Окончание – в следующем номере

24 октября 2012