Мониторинг СМИ

Вспоминаем религиозные произведения Софии Губайдулиной

Композитор скончалась 13 марта в Германии на 94-м году жизни

Фото: Сергей Савостьянов / tass.ru

13 марта на 94-м году жизни скончалась София Губайдулина – советско-российско-германский классик композиторского искусства, один из лидеров музыкального авангарда, православный творец. Вспомним несколько ее религиозных произведений – ярчайшие иллюстрации того, что православие вполне способно быть на самом краю актуального искусства, современной культуры.

«Страсти по Иоанну», «Пасха по Иоанну» – диптих (для солистов, двух смешанных хоров, органа и оркестра): здесь один из лучших композиторов последних десятилетий дарит нам музыкальный образ страстей, смерти и воскресения Сына Божьего. Интересно, что тексты из Евангелия от Иоанна переплетены со строками из Откровения Иоанна Богослова, что приводит к концепции «страшного катарсиса»: смерти Христа и пролитию семи чаш гнева. Автор комментировала свою тему так:

«Все страшные, последние вопросы “Страстей” не должны быть отодвинуты… Такое отодвигание в сторону – неправда. Они, эти вопросы, настолько велики, что не могут быть и морально преодолены; такое моральное преодоление – иллюзия. Тем более не могут эти вопросы быть “сняты”: “снять” такое – значит взять грех на душу».

«Offertorium», «Радуйся»: «Offertorium» («Жертва») – скрипичный концерт, служащий центральной частью proprium инструментальной мессы; соната «Радуйся» служит подобием ординария инструментальной мессы (иными славами «Offertorium» и «Радуйся» – а также и несколько других произведений Губайдулиной – составляют части как бы единой мессы). Части сонаты носят следующие названия: «Радости вашей никто не отнимет от вас», «Веселиться веселием», «Радуйся, Равви», «И возвратись в дом свой», «Внемли себе». Соната вдохновлена «Духовными уроками» Григория Сковороды. Композитор рассказывала:

«Я провела целое лето 1980 г., читая два тома трудов этого крупного философа, и в конце концов отобрала некоторые фразы из его поучений, размышлений и писем к друзьям. Каждая из этих фраз относилась к сфере радости, но имела свой особый смысл. Конечно, я не стремилась изобразить в своем сочинении радостное чувство или представить какие-то радостные картины. В моей Сонате – радость перехода от экспрессивного звука струны к флажолетному. Этот переход лично я переживаю как чудо, которое находится совсем рядом с нами. Оно здесь, по эту сторону. Стоит только по-иному посмотреть на мир, изменить ракурс видения, чуть-чуть иначе прикоснуться пальцем к струне, и Вы – там, по ту сторону, в высшей реальности, в мире флажолетных звучаний инструмента. Речь идет о метафорическом, но никак не изобразительном решении тезисов Сковороды».

«Семь слов Христа» для виолончели, баяна и струнных (имеются в виду семь последних слов Христа на Кресте); «Десять прелюдий» для виолончели соло; «De Profundis» (имеется в виду 129-й псалом) для баяна соло – три авангардных произведения на библейские темы, созданные в застойные советские годы (1982, 1974, 1978).

Оратория «О любви и ненависти» – одно из новых (2016) сочинений Софии Губайдулиной. Она говорит о своем сочинении так:

«Оно о любви и ненависти. Все началось с того, что я прочитала молитву в сборнике ирландских молитв бенедиктинского монастыря, там ее автором значится Франциск Ассизский. Потом оказалось, что это все-таки анонимное сочинение. Но это не имеет никакого значения: церковь приняла ее как молитву Франциска, и я с полным уважением отношусь к тому, как решила церковь.

Эта молитва меня потрясла тем, как там ставится вопрос о любви к Богу. Там сказано: «Боже, помоги мне не в том, чтобы меня утешали, но чтобы я мог утешить. Помоги мне не в том, чтобы меня понимали, но в том, чтобы я понимал. Не в том, чтобы меня любили, но чтобы я любил». И вот это – «помоги мне, Боже, чтобы я любил» – это же просто ко всей нашей цивилизации относится. В нашей цивилизации личность, конечно, развилась очень сильно, и это очень хорошо, но этот процесс дошел до такого предела, когда личность обращается только к себе, только к этому измерению. Это явление мы называем эгоизмом. И вот к нам ко всем обращена эта молитва. Вы думаете, что вы покинуты Богом, а подумайте: а любите ли вы, люблю ли я по-настоящему? Мне кажется, что это просто лично ко мне, ко всем нам, эгоистам, относится.

Во всех цивилизациях было достаточно причин, чтобы ненавидеть. Я скомпилировала тексты из сакральных источников, из русского молитвослова, из Библии, и там очень много причин для того, чтобы ненавидеть, чтобы отвечать агрессией. Там сказано: «Враги мои искажают заповеди твои» – серьезнейшая причина! Вопрос ненависти стоит в центре сочинения. (Цитирует, повышая голос.) Ненавижу… ненавижу, НЕНАВИЖУ! (Недоуменно.) Я… ненавижу?

Этот вопрос – он по существу неразрешим, и что тут можно сделать? После этого вопроса все равно слезами обливается мое сердце от того, что так много врагов. В сочинении это чувство агрессии все нарастает, и вдруг, как разрешение в консонанс: «Я сошла в ореховый сад, посмотреть на зелень долины, посмотреть, не распустилась ли виноградная лоза, не расцвели ли гранатовые яблоки. О мой возлюбленный, иди, выйдем в поле, побудем вместе». И вот этот текст из «Песни песней», эта чистая любовь, может быть, спасет нас от греха себялюбия и ненависти. Дальше в сочинении идет целый эпизод, который все равно наращивает агрессию. И только в конце: «Боже, помоги нам, помоги принести любовь туда, где царит ненависть. Помоги мне принести прощение туда, где царит обида». Это противопоставление – вопрос, который совершенно непреодолим. И [мое] сочинение только спрашивает, оно только ставит вопрос».

«Гимн Солнцу» – сочинение по одноименному тексту Франциска Ассизского. Сочинение делится на четыре части: Прославление Творца и Его творений – Солнца и Луны; Прославление Творца, Создателя четырех стихий: воздуха, воды, огня и земли; Прославление жизни; Прославление смерти.

«In Croce. Silenzio. Sieben Worte» – собрание работ Софии Губайдулиной: «In Croce» – посвящено Кресту, «Silenzio» – молчанию, «Sieben Worte» – семи последним словам Иисуса Христа на Кресте (Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят; Жено! Cе сын Твой; Истинно говорю тебе: ныне же будешь со Мною в раю; Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты меня оставил?; Пить; Свершилось!; Отче! в руки Твои предаю дух Мой).

«Detto II / In Croce / Ten Preludes» – собрание сочинений Софии Губайдулиной: Detto II – завершение «мессы», начатой Introitus и Offertorium (хотя Detto II написано раньше их); In Croce – музыкальная «метафора» Креста.

«Am Rande des Abgrunds / De profundis / Quaternion / In Croce» – собрание сочинений Софии Губайдулиной: Am Rande des Abgrunds («На краю пропасти») – «апокалиптическое» сочинение Губайдулиной; De profundis («Из бездны») – вдохновлено Псалтирью; In Croce – музыкальная «метафора» Креста.

«Silenzio – De Profundis – Et Exspecto – In Erwartung» – собрание произведений Софии Губайдулиной: Silenzio («Молчание»). Five Pieces for classical accordion, violin and cello (1991); De profundis («Из глубины»), пьеса для баяна соло (1978); Et exspecto («И чаю воскрешения мертвых»), соната для баяна в пяти частях (1986); In Erwartung («В ожидании») for saxophone quartet and six percussionists (1994).

Для глубокого погружения в творчество композитора – книга «София Губайдулина. Монография. Интервью Энцо Рестаньо». Первая часть – большая беседа итальянского музыковеда Энцо Рестаньо с Губайдулиной, вторая – монография российского музыковеда Валентины Холоповой о творчестве композитора. В этой книге мы можем встретить такие слова Губайдулиной о ее понимании религии и музыки:

«Я религиозный православный человек и религию понимаю буквально, как re-ligio – восстановление связи, восстановление legato жизни. Жизнь разрывает человека на части. Он должен восстанавливать свою целостность – это и есть религия. Помимо духовного восстановления нет никакой более серьезной причины для сочинения музыки.

Фото: Алексей Курбатов /·ria.ru

В искусстве опыт святости в известном смысле проявляется через слышание божественной воли с помощью символа – постижение высших реальностей в образах мира низшего, то есть материального. Многомерный, множественный смысл становится одним-единственным жестом танца, рифмой стихотворения или формой музыкального произведения. Опыт святых отцов – это не только опыт постижения божественной воли, но и осуществление акта любви к Богу. И это – центральный момент Божественной литургии, евхаристии: умереть вместе с Христом и воскреснуть, то есть осуществить акт абсолютной идентификации со страданиями Христа на кресте, связать себя и Христа нерасторжимой нитью, осуществить legato. Термин чисто музыкальный. Re-ligio – восстановление лиги, legato – восстановление связи земного и небесного, материального и духовного. И это восстановление legato в сущности является смыслом формы художественного произведения. Для меня музыкальная форма есть дух, потому что в ней происходит преображение музыкальной материи в символ. А символ есть откровение высшей реальности – проекция многомерного смысла на пространство с меньшим количеством измерений. Множество становится единством. Но для того чтобы достигнуть такого единства, нужно распять вертикаль многомерного Божественного смысла горизонталью времени. Идея в сущности трагическая. Вот почему художественное произведение всегда представляется мне в виде распятия.

Если в католической и протестантской церкви верующий совершает ритуал, как воспоминание о сакральном акте, то в православной церкви верующий, совершая эпиклесу, действительно призывает Духа Святого низойти на хлеб и вино, чтобы они претворились в кровь и плоть Христа. Он действительно переживает встречу с Христом, с живым Сыном Божиим, когда священник провозглашает: “Христос среди нас”. А в момент преломления хлеба он действительно осознает смерть Христа как свою собственную смерть, чтобы затем пережить истинное воскресение, преображение своего человеческого существа. И это преображение в сущности есть бессмертие его души, такая несказанная радость, которая абсолютно невозможна, если речь идет только о воспоминании или о почитании великого события.

Смысл искусства в сущности религиозный, хотя религиозность может и не осознаваться авторами художественного произведения. Дело в том, что свойство взаимосвязи и глубокой зависимости всего заключено в естественной физической природе мира. Это один из всеобщих законов существования – закон всемирного тяготения. Данное космическое свойство коренится в глубинной необходимости: связать, слить воедино творца и его творение. И связывающая, интегрирующая роль формы в искусстве – как бы метафора этого закона. Конечно, я вовсе не хочу сказать, что религиозная и художественная деятельность людей идентичны. Религия и искусство относятся друг к другу как естественное и искусственное в жизни человеческого общества вообще: религия – это наша естественная духовная жизнь, а искусство – наша искусственная духовная жизнь, то есть дело рук человеческих, наша человеческая духовная активность, наш ответ на любовь Творца. Религия – это то, что нам дано, а искусство – то, что нам задано. Хотя оба рода деятельности не идентичны, но цель у них общая».

13 марта 2025

Источник: "Предание.ру"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):