Благовест-Инфо

Реставратор Николай Попов: «Мне стыдно сейчас перед Преображенкой!»

Бывший главный реставратор музея «Кижи» Николай Попов - о современной истории реставрации Преображенской церкви, недоделках, на которые все закрывают глаза, и отказе от премии в 100 тысяч.

Накануне новогодних праздников глава Карелии Артур Парфенчиков подписал распоряжение о присуждении республиканских премий в области культуры, искусства и литературы за 2020 год. Среди трех лауреатов оказался бывший главный реставратор музея «Кижи» Николай Попов. Он был отмечен за личный вклад в сохранение уникальных объектов деревянного зодчества и реализацию проекта по реставрации церкви Преображения Господня ансамбля Кижского погоста. Но пенсионер Николай Попов, отдавший 16 лет своей жизни Преображенке, премию в 100 тысяч рублей не стал получать. В декабре он заявил «Столице на Онего», что отказался от всех наград еще за 8 месяцев до объявления лауреатов премии правительства Карелии. Виною всему недоделки, которые, по мнению реставратора, были допущены при работах на Преображенской церкви.

Что же беспокоит Николая Попова, благодаря которому сдвинулась с мертвой точки реставрация уникального 22-главого храма, закрытого уже более 40 лет? Почему он не приедет на официальное открытие Преображенки, намеченное на лето этого года? Об этом известный реставратор рассказал в откровенном интервью «Столице на Онего».

«СО СТОРОНЫ СМОТРИТСЯ КРАСИВЕНЬКО…»

- Николай Леонидович, в 2013 году вы, как главный реставратор музея «Кижи», написали заявление об увольнении из-за нежелания «работать с новой командой» во главе с Андреем Нелидовым. Вы ушли, но Преображенскую церковь из виду не выпустили? Неужели не хотелось вернуться и закончить начатое?

- Я 16 лет отработал в музее, из которых 12 был замдиректора по реставрации. Жил на острове безвылазно и зимой, и летом. Конечно, после ухода из музея я всегда был в курсе, что там происходит. Но вернуться не мог. Хватило того, что немного поработал советником по реставрации при Нелидове. Сразу понял, что у пришедших ребят было другое на уме, а не Преображенская церковь.

Мы с женой, которая вместе со мной ушла из музея в 2013 году, больше и не работали. Купили дачу недалеко от Питкяранты. С конца апреля до конца сентября я на берегу Тулмозера занимаюсь стройками, поделками, живописью, а моя Людмила Михайловна – землей. Там, в Питкяранте, моя родина. Мама рядом похоронена.

Елена Богданова, когда только заступила в должность директора музея, приглашала меня вернуться. Я ее совсем не знал, да и старый я был уже для должности главного реставратора. Так что отказался от этого предложения. Но год назад меня вновь пригласили в музей, чтобы заняться Покровской церковью. Я опять отказался. Сейчас уже немного знаю руководство музея и не хочу с ним сотрудничать. Невысокого мнения об их работе в реставрации.

- Почему?

- Потому что допустили брак при завершении реставрационных работ на Преображенской церкви. На мои замечания никто не реагирует, хотя я звонил, писал. И в апреле 2020 года, когда стали ходить слухи о моем выдвижении на республиканскую премию в области культуры, я все подробно изложил в письме на имя Елены Викторовны Богдановой. Считаю преждевременным рассмотрение вопроса о награждении участников реставрации Преображенской церкви на острове Кижи, пока не завершены работы по восстановлению храма. А они не завершены. В частности, нет автоматической защиты храма от внутреннего возгорания. Ведь с этим так ничего и сделано! Мы не убедились, насколько это важно на примере Успенской церкви в Кондопоге?! Такая потеря, горе для республики.

Кроме того, на Кижах не реконструирована устаревшая система наружного пожаротушения. Та, которая установлена, в создании которой я принял непосредственное участие. Как и в идее первого пожарного робота, которая была разработана мной в 1980-х годах.

Есть незакрытые вопросы и к самой реставрации, особенно к работам 2018-2019 годов, которые необходимо довести до завершения. Моя дочь, работавшая в музее «Кижи» сначала инженером, потом начальником реставрационного отдела, уволилась именно в это время. Когда увидела, как все это в спешке делается, сказала, что не хочет в этом участвовать.

 - А что было сделано не так с точки зрения реставрации? Фото Преображенки, размещенные музеем после окончания работ, очень красивые.

- Коробочку сделали, алтарь установили. Со стороны смотрится красивенько… Когда мы работали, мы выполняли главный закон реставрации – максимальное сохранение подлинности. В нашем случае подлинности материала. Снимаем бревно – смотрим, можно ли его оставить или нет. Если можно подлечить и вернуть обратно, мы это делали. А что сейчас видим на Преображенке? Парадное крыльцо абсолютно новое. Ни одного элемента не сохранили. И дверь в церковь, старинная, двухстворчатая, также была заменена. Дверь в подклет, подвал, тоже новая. И на это обратил внимание не только я, но и бывший главный архитектор музея Сергей Куликов. Он писал об этом в интернете.

А мостовая у церкви из какого-то желтого камня? Это вкусовщина. Я ни у одного храма не видел таких мостовых. Зачем делать то, чего не было? Нынешнее руководство музея «Кижи» по реставрации кивает на бывшего главного архитектора проекта реставрации Владимира Рахманова, которого уже нет в живых. Но я его хорошо знал, не мог он такие абсурдные решения принимать.

РЕСТАВРАЦИЯ ПРЕОБРАЖЕНКИ – ИНЖЕНЕРНАЯ ЗАДАЧА

- Но в конце реставрации церкви Преображения Господня ансамбля Кижского погоста всеми работами управлял именно Владимир Рахманов…

-  Да, Владимир Степанович был главным архитектором проекта. Хотя в проекте участвовал и музей. Например, идея вывешивания церкви – это предложение музея. Но в последние годы в основном руководил Рахманов, а музей слушал. Хотя иногда нужно было и возражать, а не идти на поводу у архитектора. Я считаю, Владимир Рахманов был таким же подрядчиком для музея, как и все. А у нас подрядчиков было много. Однажды я подсчитал – 15 подрядчиков и полтысячи человек одновременно для Преображенской церкви в разных местах, в то числе и прямо на объекте. Всем руководил музей, а Рахманов занимался чисто деревом.

Реставрация Преображенской церкви – это прежде всего инженерная задача, точнее это комплекс задач, где одна из главных – реставрация дерева. Нужно было решить вопрос, как подойти к объекту, достать бревна, отреставрировать и поставить обратно. Эту задачу решал не Рахманов, а другие люди. Я был автором идеи вывешивания церкви и снятия поясов для реставрации. А до нас проектированием и авторским надзором за возведением металлического каркаса занимался Московский институт «Спецпроектреставрация». Главным инженером проекта был Николай Иванович Смирнов. Слава богу, он еще жив. Именно ему принадлежит идея поставить металлический каркас. Благодаря этому церковь, закрытая 13 августа 1980 года, не упала. Потом работы были приостановлены. Сказали, что это ерунда, вешалку придумали. Но это было великое дело. Встроить металлический каркас в церковь было очень сложно, поскольку верхушка церкви была отклонена на метр. Ставили каркас наши карельские монтажники – «Карелпромбуммонтаж». Около двух лет монтировали.

Я приехал на остров в 1997 году. Мы доделали проект Смирнова, немного его усовершенствовав: ввели дополнительные металлические конструкции. Снаружи они были видны и походили на мачты пусковой установки космического корабля. На металлическом каркасе Николая Смирнова и дополнительных стойках мы и вывесили всю церковь - 600 тонн. Вывесили по семи поясам. Это была главная задача, которую мы решили. И вся реставрация должна была проходить при инженерном сопровождении. К сожалению, в последние годы этого не было.

- И чем это грозит Преображенке?

- Архитектор – не инженер. Считаю, что некоторые вещи были сделаны неправильно. Это касается среднего (главного) четверика, на котором висит вся тяжесть церкви. При его реставрации не была учтена динамика движения бревен, при изменении температурно-влажностного режима окружающей среды. Ведь бревна живут, они не мертвые. В зависимости от окружающей влажности или сухости бревно может как толстеть, так и становиться тоньше. Сейчас в четверике все бревна зажаты сжимами. Так делать нельзя. Мы не даем бревнам дышать. Древние, когда строили церковь, это учитывали, а мы нет.

Кроме того, внизу здания решили оставить металлический каркас. Я сам предложил это решение: под полом оставить все элементы каркаса, который устанавливал Смирнов. Пол дополнительно оперли на эти обрезанные стойки. Но вертикальные металлические стойки и горизонтальные бревна подклета тоже по-разному «дышат». Как поведет себя эта конструкция, непонятно. Пока все стоит, работает. Что будет дальше, не знаю.

«Я ЕЩЕ ПОВОЮЮ»

- Но у членов Госкомиссии, которые в прошлом году приняла реставрацию Преображенской церкви, таких замечаний к работам на объекте ЮНЕСКО нет. В октябре заместитель министра культуры России Алла Манилова, побывавшая в Петрозаводске, сказала о приемке храма. По ее словам, реставрация была сложнейшей, а Кижи являются восьмым чудом света. Правда, замминистра культуры РФ затруднилась назвать дату открытия памятника из-за сложной эпидемической ситуации с коронавирусом.

- Пандемия - это все отговорки. И у меня немало вопросов к комиссии, которая принимала реставрационные работы. Назначило ее министерство культуры России, собрав из сотрудников территориального управления культуры по Северо-западному федеральному округу. Я не знаю ни одного специалиста, который вошел в состав этой комиссии. Хотя формированием такой комиссии должен был заниматься научно-технический совет, созданный при Минкульте России. Секция деревянного зодчества и музеев под открытым небом Совета должна была рекомендовать министру культуры РФ Ольге Любимовой тех, кто должен был принимать такой объект, как Преображенская церковь. В этой секции работают грамотные люди, которые собаку съели на деревянном зодчестве. Наверное, и я, и бывшая директор музея «Кижи» Эльвира Валентиновна Аверьянова могли бы быть участниками комиссии.

И неудивительно, что известный реставратор Александр Попов также выразил недоумение, что госприемка столь значимой реставрации и формулирование рекомендаций проходило без участия экспертного сообщества.  Если возникают сомнения, их нужно обсуждать. Собирать консилиум реставраторов.

- Госкомиссия тоже не с первого раза приняла церковь. Как известно, ее члены побывали летом на острове Кижи и отказались подписывать акт приемки работ.

- Замечания были несущественными. Они касались в основном деталей, неточностей по отдельным элементам. Не понравилось комиссии и то, как была оформлена документация. А о серьезных вещах в заключении комиссии ничего не говорится. В результате памятник позже приняли, дав на исправление «неточностей» еще начало 2021 года. Как такое возможно? В принципе крыльцо надо разбирать. дверь, которая 300 лет отслужила, нужно вернуть. То, что все сделали новым, это просто преступление! А то крыльцо почернеет и скоро не будет сверху видно, что это новодел.

- Так что же делать? В этом году состоится торжественное открытие церкви. Пригласят высоких гостей. Вы приедете, если позовут?

- К сожалению, все пойдет, скорее всего, именно по такому сценарию. Устроят в августе большой праздник, но я на нем не появлюсь. Ведь тогда для церкви больше ничего уже не сделают. Сейчас современную историю реставрации Преображенской церкви уже мало кто знает, да и особенно не интересуются. Кто был главным, как-то в стороне остался.

Если говорить, кого в первую очередь нужно награждать, так это Николая Ивановича Смирнова. Про него сегодня никто и не вспоминает. А вторым по значимости - это музей, который организовал работу, объединил вокруг себя, церкви коллектив. Сотрудники музея жили на острове. Когда 600 тонн висело в воздухе и поднимался ураган, я не спал ночами. Это была стрессовая ситуация.

Достойны награды и те, кто вводил дополнительные металлоконструкции. Это делали работники питерской организации ООО «Алеком» под руководством Александра Александровича Савельева. Главным инженером проекта был ООО «Реконструкция» Иосиф Кириллович Роша. Он проектировал дополнительные конструкции и вывешивание.

И только четвертыми, на мой взгляд, по значимости являются деревянщики – Владимир Степанович Рахманов, архитектор проекта, и архитектурно-реставрационная мастерская «Заонежье» с руководителем Виталием Александровичем Скопиным. Для них это была обычная реставрация, хотя объект чрезвычайно сложный. Но само лечение бревен предложил музей. Мы создали на острове плотницкий центр. Мы, карелы, должны гордиться своей работой.

- Ваших заслуг никто не отменял. Поэтому и премию хотели вручить.

- Ничего я получать не должен. Это непорядочно. Мне стыдно перед Преображенкой! Если я что-то подпишу, приму, значит я соглашусь с тем, что я не приемлю. Уходить на тот свет с таким грузом… Нет. Я пытаюсь донести до всех, что объект не закончен, но меня никто не поддерживает. Никто не хочет ввязываться. К сожалению, кто работал над реставрацией, уже в возрасте. Я тоже уже старый, но еще повоюю.

Беседовала Наталья Соколова

16 февраля

Источник: «СТОЛИЦА на Onego.ru»