Благовест-Инфо

Путь Софии

Эксперт РИСИ Андрей Серебрич — о том, как Анкара провоцирует религиозные конфликты

Фото: moytur24.ru

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган 10 июля после соответствующего решения Госсовета страны подписал указ о преобразовании в мечеть собора Святой Софии в Стамбуле. Древнейший христианский храм, имеющий важное религиозное, историческое и культурное значение, утратил статус музея, который он имел с 1934 года, что вызвало небывалый международный резонанс. Несмотря на многоплановость причин такого шага турецкого лидера, он вряд ли останется без последствий для сферы как межгосударственных, так и межрелигиозных отношений.

Некоторые обозреватели трактуют такой шаг как антихристианский. Однако действия турецкого руководства политически мотивированы и направлены прежде всего на укрепление позиций Эрдогана внутри страны, а также среди мусульманских государств. Особенно на фоне того, что внешнеполитические действия Анкары — например, в Сирии и Ливии — не всегда получали одобрение со стороны правоконсервативного лагеря в Турции, а также крупных игроков в исламском мире.

Кроме того, в данном случае, видимо, сказались личные амбиции турецкого президента. В частности, его стремление войти в историю в качестве продолжателя дела султана Мехмеда II, завоевавшего Константинополь в 1453 году. В определенном смысле упомянутый указ Эрдогана — это заявка на изменение цивилизационного курса Турции, возобновление политики неоосманизма и укрепление ее субъектности, в частности, в отношениях со странами Запада. Собственно, Эрдоган объяснил свое решение «реализацией суверенного права» Турции. Кроме того, это удар по Греции, ностальгирующей по византийской эпохе и с которой у турецкого государства традиционно непростые отношения.

Не случайно Эрдоган проигнорировал призывы международной общественности сохранить статус-кво храма Святой Софии и не превращать его в мечеть. Против инициативы турецкого президента выступили представители политических элит целого ряда стран, международных организаций и христианских конфессий. При этом резкий тон некоторых заявлений, например, со стороны официальных лиц США и Греции только подтолкнул турок к принятию соответствующего решения.

Нужно также помнить, что собор Святой Софии с 1985 года входит в число памятников всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Конвенция об охране культурных памятников, находящихся под защитой организации, предусматривает, что до принятия какого-либо решения о смене статуса такого объекта требуется согласие Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО. Это требование не было соблюдено турецкой стороной, и, видимо, по этой линии ее ждут разбирательства с международной организацией.

В данном контексте возникает еще несколько значимых вопросов. Во-первых, что будет с фресками византийской эпохи? Как известно, нормы ислама не допускают изображения живых существ в мечетях. И от турецкой стороны можно ожидать самых разных шагов по устранению этого «препятствия». Еще один не менее важный вопрос состоит в том, сохранится ли доступ в храм для всех желающих? Несмотря на заверения официальных лиц Турции в том, что вход в собор Святой Софии останется для туристов открытым, нельзя исключать, что в дальнейшем власти по конъюнктурным соображениям ограничат к нему доступ.

В любом случае нежелание Анкары прислушиваться к рекомендациям ее международных партнеров, в том числе России, нельзя считать фактором, способствующим укреплению стабильности и двусторонних отношений.

Еще один аспект решения Эрдогана состоит в том, что оно подрывает позиции патриарха Константинопольского Варфоломея. Греческий первоиерарх, претендующий на статус лидера всего мирового православия, проводит активную внешнюю политику, вмешивается в дела других поместных церквей, раздает томосы раскольничьим группам, но при этом не в состоянии отстоять собор, расположенный на его канонической территории и имеющий важное значения для православного мира. При этом основной международный партнер Фанара в лице Вашингтона также оказался бессильным. И это важный сигнал для остальных поместных церквей о реальном положении и возможностях Константинополя.

Любопытно, что храм Святой Софии стал мечетью так же, как и в 1453 году, после отступлений Константинополя от канонических норм православия. В XV веке первому преобразованию Святой Софии в мечеть предшествовало заключение греками Флорентийской унии с Римом, воспринимающейся в православной традиции как акт предательства веры. Сейчас же названные события предварялись легализацией Фанаром церковных раскольников на Украине в 2018 году.

Что касается возможных последствий изменения статуса собора Святой Софии, то оно, вероятно, приведет к обострению ситуации в регионе. Вполне стоит ожидать нарастания напряженности в отношениях между Турцией, с одной стороны, и Грецией и Кипром — с другой. Хотя греческие страны вряд ли смогут нанести зеркальный и ощутимый для Анкары ответ.

Многое также будет зависеть от дальнейших действий самой Турции, какие шаги там предпримут после этого символического акта. На данный момент турецкий лидер использует достаточно агрессивную риторику. В частности, Эрдоган заявляет, что «воскресение Hagia Sofia предвещает освобождение мечети Аль-Акса», расположенной на Храмовой горе в Иерусалиме. Подобные высказывания хоть и адресованы прежде всего субъектам исламского мира, указывая на готовность Турции стать точкой сборки мусульман, точно не понравятся Тель-Авиву, которому в отличие от Греции есть чем ответить.

В этом плане действия Эрдогана по пересмотру статуса объекта, обладающего для многих сообществ не только культурным, но и религиозным значением, создают опасный прецедент. Не исключено, что другие страны, тот же Израиль, по примеру Турции начнут изменять статус значимых культовых объектов, апеллируя к своему «суверенному праву». Очевидно, что тогда конфликтогенность ситуации приобретет не только политическую, но и религиозную составляющую. А религиозные конфликты в отличие от политических легче спровоцировать и намного сложнее преодолевать.

Андрей Серебрич - эксперт Российского института стратегических исследований (РИСИ)

13 июля

Источник: "Известия"