Мониторинг СМИ

Русский Север из первых рук

Как увидеть его таким, какой он есть

Основатель российского люксового бренда Gourji, участник проекта «Сноб» и «человек мира», Дмитрий Гуржий, специально для «Коммерсантъ Стиль»,— о путешествии к поморам.

У меня была давняя мечта — очень хотелось попасть на настоящий Русский Север, тот, который уже совсем близко к Белому морю и полярному кругу. Мы с друзьями несколько лет назад объединились в неформальный клуб этнографов-любителей и каждое лето выезжаем куда-нибудь с экспедицией. На севере были уже дважды — ездили на Кенозеро, чтобы увидеть старообрядческие деревни и деревянное зодчество, потом смотрели русское барокко в Великом Устюге и Сольвычегодске. А этим летом отправились в Архангельскую область — к поморам, потомкам древних русских поселенцев, которые живут на этой территории с XII века. Наше путешествие заняло пять дней, маршрут включил Архангельск, реки Мезень и Пинегу, деревни Кимжу и Верколу и Артемиево-Веркольский монастырь.

Архангельск

От Москвы до Архангельска около 1000 км, меньше двух часов лету, и потратить эти два часа точно стоит.

До Петра I Архангельск был главным портом России, поэтому, когда говорят, что Ломоносов пришел из глухой деревни Холмогоры вместе с рыбным обозом, это не совсем правда — он шел из коммерческого центра России (к слову, до 1613 года Архангельск назывался Новохолмогорами, что, согласитесь, только подчеркивает значимость ломоносовских Холмогор) того времени, где процветала торговля, были богатейшие купцы, и шел он рядом не с одной телегой, а с огромным промышленным рыбным обозом, в каких бывало не менее сотни телег, все они везли рыбу в Москву и кормили центр страны.

В советское время город был сильно перестроен, от двух с лишним десятков церквей, украшавших набережную, сегодня в неизменном виде осталась лишь лютеранская церковь, где теперь располагается концертный зал Поморской филармонии со знаменитым органом. Из старинных построек восстановлены купеческое подворье и Гостиный двор — теперь там музей. Вообще, важных музейных точек в Архангельске несколько. Прежде всего это знаменитый на весь мир и самый большой по площади музей деревянного зодчества «Малые Корелы». Сюда привезли, предварительно разобрав, а затем снова собрав, дома, амбары, колокольни, часовни со всей Архангельской области. Изначально хотели даже поселить там людей, чтобы они жили и вели натуральное хозяйство, как в стародавние времена. Не случилось, но смотрительницы выглядят как деревенские бабушки, которые там как будто живут,— одеты в народные костюмы, все очень естественно. Можно погулять по экспозиции и тут же попить чай с вкуснейшими местными коврижками. Обязательны для посещения краеведческий музей и музей изобразительного искусства, где собраны деревянные резные иконы XVI-XVII веков знаменитой холмогорской резьбы — таких вы точно не увидите больше нигде.

Завершить короткое свидание с Архангельском стоит, наблюдая закат незабываемой красоты в устье Северной Двины.

Мезень

Мы через день улетели в Мезень — это маленький город и одноименная река на востоке области. Дорога заслуживает отдельного упоминания. В Архангельске два аэропорта: один принимает международные и междугородные рейсы, второй предназначен для малой авиации, из него вылетают чешские L-410 и АН по областным городкам и деревням. Воспользоваться малой авиацией нужно непременно — ради того, чтобы с высоты увидеть бесконечные реки-озера и весь потрясающий северный ландшафт.

Расположенная совсем близко от Белого моря, Мезень находится в пограничной зоне, улыбчивые пограничники спрашивают, куда и зачем вы едете, смотрят паспорта и отпускают с миром.

Городок встретил нас ярким солнцем, потом вдруг налетели тучи, но вскоре опять стало солнечно: на севере необычно все, и погода в том числе — очень уж переменчивая.

В Мезени, как практически во всех городах и деревнях Архангельской области, есть историко-краеведческий музей, безусловно заслуживающий отдельного визита. Местный «образовательный стандарт»: очень подробно представлены три темы. Все начинается с истории освоения края: как древние новгородцы устроили там жизнь, создали целую цивилизацию на берегах рек, впадающих в Белое море). На Севере, как известно, обошлись без крепостного права — там было полное самоуправление, отношения с центром поддерживались исключительно на уровне налогов, а морское сообщение с Норвегией и Швецией не прерывалось. В районе Архангельска и Северодвинска даже сложился свой язык, руссенорск: половина слов русские, половина — норвежские.

Потом идет купеческий период, вторая половина XIX века, когда край снова стал зажиточным, пережив и переборов шок от перемещения основных торговых путей из Архангельска в Санкт-Петербург.

Наконец, третий период — советская история, очень печальная для этих мест. В советское время рядом с Мезенью, как и повсюду на Севере, были организованы спецпоселения и лагеря: ссыльные рубили лес, который уходил на экспорт,— стране рабочих и крестьян нужна была валюта. Из музейных документов понятно, что смертность в лагерях составляла не менее 50%, люди гибли, им на смену привозили новых ссыльных. Огромные деревянные избы были переделаны в коммуналки, дома богатых купцов — в школы и детсады, советская власть, кроме леспромхозов, мало что построила. Крупные поселки и города, такие как Мезень и Пинега, в итоге слегка потеряли в обаянии, но все, что подальше от городского центра, выглядит по-прежнему живо и аутентично. Туда мы и направились, чтобы увидеть настоящие поморские избы.

Дома поморов напоминают огромные корабли. Часто это двухэтажные сосновые избы, пяти- или даже шестистенки, в которых объединены жилая и хозяйственная части, чтобы зимой можно было, не выходя на улицу, заниматься скотом и всем прочим. Нынешним домам по 100–150 лет, и сохранились они, так как построены были без гвоздей, из рубленых, а не пиленых сосен (в отличие от пилы топор не рвет ствол дерева). Отличительная черта северных домов — конь на стыке крыши и широченный взвоз на второй этаж хозяйственной части, по которому телега с сеном не только может заехать наверх, но и развернуться. При этом все устроено так, что никакие запахи животных из хозяйственной части в жилую не проникают. Под коньком на крыше нередко увидишь светелку с одним, а то и с двумя балконами, многие постройки украшает хорошо сохранившаяся резьба. Ехали мы не зря: поморские дома прекрасны своей мощью и, как сказали бы сегодня, чистотой стиля.

Но главная сторона вопроса на Севере не эстетическая, а практическая. Вот и при доме всегда на приличном расстоянии стоит крепкий, на высоких подклетях, амбар для хранения самого ценного в хозяйстве: если дом, не дай бог, сгорит, амбар с товарами и припасами сохранится.

Кимжа

К следующему пункту нашего маршрута — деревне Кимжа, находящейся в 50 км от Мезени, добирались на машинах. Устроено это было очень удобно. В Мезени нас встречал старый знакомый, наш гид Родион из Каргополя. Родион — настоящий подвижник туризма на Русском Севере, в 1990-х он ухитрился съездить в Америку по программе обмена опытом в туристическом бизнесе и привез оттуда такое неведомое тогда понятие, как туристический сервис. Радик, как мы его зовем, помогает нам с организацией уже третьей поездки по Северу. В Мезени он ждал нас с арендованными уазиками «Патриот», лучшим транспортом для этих мест — не вздумайте арендовать для поездки какую-нибудь «Тойоту»: если она вдруг сломается, то останется в местных болотах навсегда. С уазиком этого не случится, даже если он заглохнет: кто-нибудь из местных, проезжая мимо, поможет с починкой.

Кимжа, в этом году вошедшая наряду со многими другими поселениями Архангельской области в Ассоциацию самых красивых деревень России, знаменита единственной сохранившейся на Мезени деревянной шатровой Одигитриевской церковью начала XVIII века, старыми ветряными мельницами-столбовками, которые, в противовес шатровкам средней полосы и Поволжья, возводились на Севере, и обетными крестами — теми, что ставились «по обету», обещанию, данному Богу за избавление от напасти, или «по завету», когда умерших хоронили там, где они завещали, чаще всего на участке рядом с домом. (До середины XX века в деревне обходились без кладбища — здесь были сильны старообрядческие и даже языческие обычаи).

Кимжа выглядит так, будто время в ней остановилось: это настоящая поморская деревня XIX века, в которой продолжается жизнь. Деревушка невелика, в ней нет пока туристических гостевых домов, но, думаю, это дело времени — гостевую баню уже обустроили, значит, и гостиницы ждать осталось недолго. Впрочем, и сейчас с ночлегом проблем не будет — в деревенском Доме культуры вас накормят, напоят, отправят в баню и оставят переночевать у кого-нибудь в гостях, местные жители — люди гостеприимные, очень доброжелательные и открытые. Угощать будут картошкой, соленьями, грибами и ягодами, семгой и беломорской треской, вяленой олениной, ну и самогоном с наливками. В день нашего приезда здесь проходил праздник самодеятельности Архангельской области. Перед деревенским клубом оборудовали открытую сцену с аудиоаппаратурой и лавки для зрителей, за лавками, через улицу (естественно, песок, никакого асфальта) шла бойкая торговля местными товарами. Среди артистов было много молодежи со всей Архангельской области, но мастерство, как нам показалось, выше все-таки у тех, кто постарше.

В Кимже во многих домах живут круглый год, но в более отдаленных деревнях на зиму остаются две-три семьи, и жизнь в них возвращается только летом, когда на каникулы приезжают дети и внуки, а также туристы, этнографы и художники. Острый вопрос: в архангельских деревнях очень болезненно относятся к современных программам по укрупнению школ из экономических соображений. Здесь говорят: есть школа, как раньше церковь, значит есть и жизнь в деревне. Как только школа закрывается и детям предлагают ездить учиться в соседнюю деревню, жизнь эта потихоньку уходит — постепенно дома начинают пустеть и ветшать.

Веркола и Артемиево-Веркольский монастырь

Хотя признанной «самой красивой» стала Кимжа, меня совершенно покорила Веркола. Чем дальше от Архангельска, тем чаще встречаются финно-угорские названия (и Веркола тому пример), а местные жители все больше напоминают скандинавов — все как один красивые, статные голубоглазые блондины, сразу видна северная порода. Везде в основном женщины — они и музее, и в гостевом доме. На вопрос, а где же поморские мужчины, вам ответят: работают, как в старые добрые времена, вахтенным способом. Раньше уходили в море, а теперь трудятся в портах, в нефтегазовом секторе, в сельском хозяйстве. Поэтому здесь, на Севере, с давних времен женщина в доме — настоящая хозяйка жизни.

В Верколе совсем мало современных построек — только огромные, XIX века, а то и старше, двухэтажные избы, опять же с резными коньками на крыше. За избами пасутся коровы местной холмогорской породы — фантастические сметану и сливки нам подавали на завтрак в гостевом доме. К слову, это не просто гостевой дом — это дом с канализацией и водой, которая течет из крана. Всех благ цивилизации чудом и упорством добилась его гостеприимная хозяйка, удивительная женщина Татьяна Николаевна Седунова. Ценность водопровода и канализации в Архангельской области ощущается очень остро — в деревнях их до сих пор нет, нужно быть готовым к рукомойнику и удобствам во дворе. Еще одну сложность, если вы путешествуете летом, но не в июне, создают комары (в июне здесь для них, в отличие от средней полосы, еще холодно). Они огромные, просто птицы какие-то, налетают со всех сторон — так и хочется побыстрее прихлопнуть. Делать этого категорически не следует: только выпачкаетесь в крови, чужой к тому же, а комаров меньше не станет. Смотрите на местных и повторяйте за ними — элегантно отмахивайтесь. Через пару дней действие станет автоматическим, и вы перестанете обращать на комаров внимание.

В Верколе, как и в каждой архангельской деревне, есть самодеятельность, и к ней надо обязательно приобщиться. Это не просто хор Дома культуры, это такое действо, в котором нет зрителей: вы встаете в круг и участвуете в происходящем наравне со всеми. Вам поясняют смысл обряда, и через 15 минут вы уже принимаете в нем участие, как настоящий деревенский житель,— огромное, поверьте, удовольствие.

Веркола известна еще и тем, что это родина писателя, как их тогда называли, деревенщика Федора Абрамова. 30 лет назад, когда Лев Додин готовил постановку «Братья и сестры» по одноименному роману Абрамова, он поселил артистов в Верколе на целый месяц. Недавно спектакль вышел с новым молодым составом, с Лизой Боярской в роли Варвары Иняхиной, и Додин снова привез актеров в Верколу, но уже только на четыре дня.

Веркола стоит на реке Пинеге, на другом ее берегу, напротив деревни, знаменитый Артемиево-Веркольский монастырь.

Вообще все переезды по Архангельской области нужно обязательно совмещать с поездками по рекам, это необычайная красота, особенно в июне, когда по берегам Пинеги цветет черемуха. Но и в любое другое время переплыть Пинегу или Мезень, хотя бы с одного берега на другой,— уже приключение.

Чтобы добраться до монастыря, мы переправились через Пинегу на лодке вместе с монахом. Веркольский монастырь был основан в XVII веке в память о святом отроке, местном жителе Артемии. Его мощи, обладавшие силой исцеления, исчезли из монастыря в 1918 году: по поверью, их спрятали монахи. Расцвет монастырской жизни пришелся на вторую половину XIX века и в числе прочего был связан с именем уроженца этих мест, святого Иоанна Кронштадтского. За 70 лет советской власти монастырь был разграблен, постройки использовались под различные «воспитательные учреждения». Восстановление монастыря началось в 1990 году, в немалой степени этому поспособствовала вдова Федора Абрамова, Людмила Владимировна.

Нас встретил молодой гостеприимный монах, показал большой Успенский собор, в котором идут реставрационные работы,— сделать предстоит еще много. Рядом находится уже отреставрированный корпус с трапезной, храмом и кельями братьев. Мы стали восхищаться проделанной работой, на что монах коротко ответил: «Хорошо, конечно, что реставрируем, но вы же знаете, храм-то не в бревнах, храм-то в ребрах». А с паствой тут сложно, места пустынные, монастырь удален от мира, как и вся русская северная цивилизация. Атлантида, которую не смогли уничтожить десятилетия советской власти, где до сих пор ощущаются общинный дух и законы. Здесь и сегодня живут по-старому. Мы, например, только заикнулись: мол, хорошо бы разжечь костер белой северной ночью, а нам ответили спокойно так: ну попробуйте, в реку сбросим. Нам-то и в голову не пришло, что кругом все деревянное, ветер с моря дует — чуть что, сгорит вся деревня. Поэтому там и улицы такие широкие, и расстояния огромные между домами — не дай бог пожар, чтобы пламя не перекинулось на амбар или к соседям.

Особый мир, четкий порядок вещей, который существует уже не один век и который никому в голову не придет нарушить,— а иначе на Севере не выжить.

Рекомендации Дмитрия Гуржия

Каргополь, туристическое бюро «Лаче»

http://lachetur.ru

Туристический портал Архангельской области

http://www.pomorland.travel/

Деревня Кимжа, информационный портал

http://visitkimzha.ru/

Поселок Пинега, Пинежский культурный центр

http://kc-pinega.arkh.muzkult.ru/

Деревня Веркола, гостевой дом «Татьянина изба»

16 августа

Источник: "Коммерсантъ"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):