Благовест-Инфо

Престол в «Большом Вознесении»

Храм, в котором венчали Пушкина, отпевали юнкеров, где патриарх Тихон служил последнюю литургию, а в советское время запускали молнии. Храм, к которому из Кремля пошёл первый в СССР крестный ход, храм интеллигенции с особенно чинным и красивым богослужением. Храм Вознесения Господня в Сторожах, известный москвичам как «Большое Вознесение» встретил 21 мая свой престольный праздник.

Молились, плакали и пели

Это был первый крестный ход со времен Октябрьского переворота. День города, 23 сентября 1990 года, шел дождь, под хмурым небом от Кремля к «Большому Вознесению» следовала невообразимая, по советским меркам, процессия во главе с патриархом Алексием II. «Многие такого никогда раньше не видели, ведь крестные ходы были строго запрещены. Люди стояли растерянные, кто-то испуганно крестился», - вспоминает настоятель «Большого Вознесения» протоиерей Владимир Диваков. К крестному ходу стихийно присоединялись все новые и новые люди. Очевидцы вспоминают, что участники молились, плакали и пели.

Крестный ход остановился у крыльца Вознесенского храма. «Патриарх поднялся на ступени храма и тысячи глаз с ожиданием, верой и радостью устремились на него», - вспоминает  этот день один из прихожан. Слово патриарха передавали ведущие информагентства страны. «Сегодня два храма  - Успенский собор Кремля и храм «Большое Вознесение»,  отметили первое биение сердца  возвращающейся жизни. …Надежда на возрождение Москвы и страны нашей - если можно отнести к этому слова  апостола Павла, - “сверх надежды надежда”. Прийти к своему воплощению  эта надежда может лишь через духовное обновление нашей жизни. Но начаться это обновление  должно с каждого человека. Каждый, сам в своём сердце, должен принять решение  и со своего же сердца  начать путь воссоздания  и обновления. Возрождает храмы  не внешняя реставрация  их, а молитва, в них совершаемая».

В присутствии сонма архиереев, в том числе будущего Святейшего Патриарха Кирилла, отец Владимир малым чином освятил временный престол в центре храма. Ни один из престолов, которые раньше были в храме, освятить не было возможности – настолько храм был изуродован.

Храм, раненный молниями

С шестидесятых в «Большом Вознесении» размещалась лаборатория высоковольтного газового разряда и молниезащиты. Церкви храм достался с десятиметровой ямой внутри, внутренне пространство было заполнено самостроем: этажами и перегородками, в стене алтаря пробиты ворота для машин, а фундамент был повреждён колебаниями от ударов молний. Отец Владимир Диваков часто сравнивает храм с распятым Христом:

«После Вознесения ученики Господа Иисуса Христа возвратились в Иерусалим с великою радостию.  Радостию не только от того, что Господь плотью вознёсся на небо, но и от того, что Он обещал дать им Духа Утешителя и все-таки пребывает с ними. Так и мы, когда пришли в храм, тоже вернулись в него с радостию, - рассказывает о. Владимир. - Хотя он был весь израненный и внутренне почти никак не напоминал храм. Стены были пустые, голые. Всё было закрашено, восемь-десять слоев краски приходилось расчищать, чтобы добраться до живописи. Но я все-таки ходил и кадил эти стены, потому что думал, что там есть святые образы. Они не видны, но они там есть. Мне в то время больше всего хотелось увидеть объем храма, каким он был до перестроек, убрать все эти перегородки. Я смотрел на старые фотографии и думал об этом, я мог только мечтать увидеть храм в его первоначальном виде».

На строительство Вознесенского храма и до революции не хватило денег – колокольня храма осталась недостроенной, а уж в девяностые, по словам о. Владимира, приход и вовсе жил нищенской жизнью. Под тем местом, где должна была быть колокольня, советы проложили всевозможные магистрали, в том числе газа высокого и низкого давления, одних только кабелей связи около было 120 штук. И всё это нужно было убрать и обвести вокруг храма, согласовать все работы с ответственными инстанциями. То, что удалось найти благотворителей для строительства и завершить почти все работы, отец настоятель считает чудом.

Прихожане с самомнением

Вознесенский храм, как говорит о. Владимир, традиционно считался в Москве приходом для интеллигенции. В перестроечные времена интеллигенция просила о передаче храма, и она же  дала первых прихожан. Кроме того, ядро общины составили родители и дети, посещавшие первую церковную воскресную школу, открытую в России при издательстве Московской Патриархии. «Община была сложной. Это была не то что община, а скорее неофиты с большим самомнением, - вспоминает батюшка. - Им было сложновато понять церковную дисциплину и подчиниться ей. Они, наоборот, старались церковную жизнь переделать на свой лад. В то время происходило общее становление: не только открытие храмов,  но и личное открытие Церкви для каждого нецерковного человека, и его вхождение в Церковь. Иногда оно бывало довольно болезненным».

Как открывали храмы в девяностые

В девяностые о. Владимиру Дивакову, как самому молодому члену епархиального совета (а сейчас он старейший из членов совета), пришлось участвовать, по его собственным словам, в 97, если не в 99, процентах открытий всех новых храмов: проводить собрания, учреждать приходы или подворья. «Это было очень тяжелое время, сейчас трудно об этом рассказать. Были и драки, и истерики и угрозы. Некоторые люди шли в Церковь потому, что думали, что в ней можно чем-то поживиться, финансовая сторона их интересовала больше, чем духовная», - говорит священник.

Памятным для о. Владимира стало приходское собрание на одном из приходов Капотни. На собрание в кинотеатр пришло около 300 человек, и все желали вступить в церковную двадцатку. «Начали угрожать и заявлять, что мы не имеем права кого-либо не принять, - вспоминает отец Владимир. - Я был в растерянности. Что делать?» Тогда священник обратил внимание активистов на то, что храм находится в разрушенном состоянии и приходу требуются финансовые средства на его восстановление. Поэтому, кто сможет больше помочь храму, тому и отдадут предпочтение в первую очередь. А кто хочет писать заявление, пусть прибавит, что обязуется со своей сберкнижки перечислить определенную сумму или найти спонсора. «И потихоньку стали ряды редеть, редеть… И когда дошло до конца, то едва удалось набрать 18 человек, а еще двоих пришлось уговаривать», - вздыхает батюшка. Впрочем, в Вознесенском храме, по словам настоятеля, такого не было.

В центре не хватает обычных людей

Сегодня те первые ученики первой воскресной школы воцерковились, изменили свое отношение к Церкви, и стали настоящей общиной, которая встречается с новыми вызовами. В центре Москвы остается все меньше обычных людей, и всё больше сверх-дорогого жилья и офисов. На окраинах города появляются новые храмы и людям удобнее ходить в них, чем ехать через весь город. По словам о. Владимира, постоянные прихожане приезжают несмотря ни на что, но недостаток прихожан начинает чувствоваться и полностью наполняется только на Рождество и на Пасху.

Батюшка призывает и современную интеллигенцию вспомнить о старых московских традициях и почаще бывать в своем храме: «Хочу напомнить всем, что этот храм хотя и не назывался кафедральным собором, но фактически был им. Когда обновленцы в тридцатые годы отобрали у Патриарха Тихона Храм Христа Спасителя, Патриарх по-большей части совершал литургии здесь. И последнюю свою Литургию, за два дня до смерти, он совершил в нашем храме. Так же и другие иерархи не случайно тянулись к этому храму. Здесь, как говорили, не только чудесная акустика, но и сам дух храма какой-то особый.  Призываю вас помнить об этом и почаще бывать в храме. Я думаю, что тем самым мы приобщимся к поколениям, бывшим до нас, и сможем сохранить ту намоленность, которая была здесь веками и где-то в глубине стен этих стен до сих пор есть».

Чем вам большего всего нравится в «Большом Вознесении»?

Олег Робинов, кандидат культурологических наук  и алтарник храма: Я хожу с детства в этот храм, и родители мои были здесь в приходском совете. Помню, как от кремля Крестным ходом после литургии шли крестным ходом и открыли его. Храм этот связан с моим детством, и поэтому особенно дорог мне. Я вообще люблю большие просторные храмы, в которых легко дышится, торжественный хор, очень хорошая акустика. Отец Владимир очень хороший, но и строгий, конечно. Все остальные священники стараются на него равняться. Поэтому все, что касается богослужения, очень чинно, красиво и четко. 

Ирина: Этот храм дорог мне прихожанами, а особенно одной прихожанкой – Валентиной Набатниковой. Она добрая, искренняя, образец христианки старшего поколения. Я прихожу не только увидеться с ней как с другом, но и научиться у нее православию.

Дмитрий, директор издательства: Этот храм, это храм-праздник. Вообще, все храмы центрального благочиния необыкновенные, но здесь особенно торжественный хор, прекрасный алтарь и необыкновенная история самого храма. Здесь показывается вся красота и торжественность православного богослужения. Наверное, этот храм дорог любому москвичу, который хотел бы себя особо порадовать в праздник.

У меня нет искусствоведческого образования, но мне кажется, что человек, который много лет ходит в храм и любит Москву, старается посетить все храмы города. Ведь когда едешь в Грецию, на святую гору Афон, еще куда-то, люди тебя спрашивают, просят рассказать о Москве, о ее храмах. А если ты не знаешь московских храмов, то какой же ты тогда москвич? Прежде, чем начать паломничество по другим городам и странам, нужно, наверное, свой город изучить? И вот я, посещая храмы Москвы, могу сказать, что этот – один из самых теплых, самых торжественных. Ну и конечно этот храм особенный потому, что здесь настоятель является секретарем Святейшего Патриарха Кирилла.

Подготовил Кирилл Миловидов

22 мая 2015

Источник: Сайт Московской городской епархии