Благовест-Инфо

Уточнение «разжигания»

Правозащитники просят внести ясность в 282-ю статью УК

Правозащитники из информационно-аналитического центра «Сова» отмечают, что за последнее время число осужденных по «экстремистским» статьям заметно снизилось – в частности, 2011 году их оказалось наполовину меньше, нежели в 2010-м. При этом только прошлая неделя ознаменовалась началом двух громких дел такого характера – о записи в блоге журналиста «Новой газеты» Аркадия Бабченко и о публикации на сайте «Исламского комитета». Правозащитники опасаются, что «удивительное расползание антиэкстремистского законодательства» приводит к тому, что к тому, что правоохранители трактуют эти нормы как им угодно.

По данным доклада, который центр «Сова» представил в среду, 28 марта, в 2011 году за насильственные преступления по мотивам ненависти было осуждено 188 человек – для сравнения, в 2010-м суды приговорили 320 экстремистов, за «вполне реальную пропаганду ненависти» было осуждено 75 человек (в 2010-м - 81). Директор правозащитного центра Александр Верховский, комментируя данные доклада, заметил, что на фоне снижения количества «посадок» возрос общественный интерес к тому, как применяется антиэкстремистское законодательство. «Нынешней зимой, особенно в ходе протестных митингов, нередко слышались призывы вовсе отменить 282-ю статью Уголовного кодекса, карающую за разжигание ненависти», - отмечает Верховский. Призывы системных и несистемных оппозиционеров, по мнению директора центра «Сова», «как правило не основывались на фактах, на реальном правоприменении». При этом правозащитник воздал должное Верховному суду, который  летом прошлого года попытался внести ясность в то, как нужно применять эту статью.

«В июне 2011-го ВС принял постановление, самым существенным в котором было два момента, - напомнил Верховский. - Судам разъяснили, что критика национальных обычаев, религиозных или политических взглядов сама по себе не может являться преступлением, упомянутым в 282-й статье». Кроме того, ВС объяснил, что у экспертов, привлекаемых к процессу, нельзя спрашивать, есть ли признаки экстремизма в тексте или высказывании (и в целом, экспертов не обязательно привлекать к каждому делу). «Это единственное, что удалось сделать за год», - констатирует Верховский. При этом то, как толкуют антиэкстремистские нормы УК следователи и суды «становится все более мутным, покрывает собой все большее пространство, задевая людей и организации, которые раньше и не думали, что это их может касаться». Это наблюдалось и раньше, но за прошедший и нынешний год это стало более заметно, считает Верховский.

В качестве курьезного примера директор центра «Сова» привел дело о драке в прямом эфире НТВ 16 сентября 2011 г. между бизнесменами Александром Лебедевым и Сергеем Полонским. «Следственный комитет возбудил дело по пункту «б», ч.1, ст.213 УК, то есть за «хулиганство по мотиву ненависти», хотя неясно, против какой социальной группы был направлена ненависть г-на Лебедева, когда он ударил г-на Полонского», - заметил правозащитник. Другой случай – в Калининграде суд вынес приговор журналисту Борису Образцову, «который довольно грубо выразился о РПЦ и верующих в целом, но ни в одной другой стране это событие не стало бы предметом уголовного разбирательства». В Ленинградской области решается вопрос об уголовном преследовании журналиста Андрея Коломойского, разместившего в редакционном блоге сатирический видеоролик, а на этой неделе на журналиста «Новой газеты» и блогера Аркадия Бабченко заведено дело по статье 212 УК (призывы к массовым беспорядкам) — прокуратура усмотрела их в «Живом журнале» Бабченко. В целом же, поиск экстремизма в Интернете дает правоохранителям широкое поле для деятельности, отмечает Верховский: содействующими разжиганию розни могут признать и владельца сайта, и хостинг-провайдера (который размещает сайт на сервере) и даже провайдера, предоставляющего доступ в Сеть.

«Сайт могут закрыть из-за одной фразы», - констатирует Верховский, напоминая, что антиэкстремистские статьи УК предназначалась для борьбы с серьезными  проявлениями ксенофобии и других видов ненависти. При этом за последний год в федеральный список экстремистских материалов внесли футболку с лозунгом «Православие или смерть» и книгу турецкого богослова Саида Нурси (произведения которого правозащитники, в отличие от правоохранителей, не считают экстремистскими). «Идеально подходят под критерии «узников совести» всего три человека - последователи исламского богослова Саида Нурси, осужденные в Нижнем Новгороде буквально за чтение религиозных книжек», - считает Верховский. Как уже отмечали «МН» еще одно проявление исламского экстремизма правоохранители нашли на сайте «Исламского комитета», возглавляемого Гейдаром Джемалем. В среду пресс-служба ФСБ подтвердила, что обыски в квартире Джемаля «проводились в связи с размещением в интернете статьи с призывами к терроризму». Сотрудник Института прав человека, руководитель программы «Право на убежище» Елена Рябинина считает, что сейчас около 35 «мусульманских активистов» были осуждены неправомерно или непропорционально сурово. «Слово «активист» в русском языке несет положительную нагрузку, но не каждый активист невиновен, бороться с проявлениями экстремизма необходимо, но именно для этого антиэкстремистское законодательство нужно менять», - заметил Александр Верховский.

«Мы разрабатывали целый пакет поправок в закон «О противодействии экстремизму», в июне прошлого года через президентский совет по правам человека этот проект был передан Дмитрию Медведеву, - рассказал руководитель центра «Сова». - А в сентябре 2011-го директор Института прав человека Валентин Гефтер получил ответ из правового управления администрации президента, из которого следовало, что все предложения – неправильные». По словам Верховского, если «вначале авторы ответа  еще утруждали себя аргументацией, то в конце, видимо, устав, они написали, что все это не соответствует законодательству».

Аналоги 282-й статьи существует в любой европейской стране, как правило, они вызывают разногласия в обществе, но они не столь расплывчаты, заметил Александр Верховский. По мнению главы правозащитного центра, нашим законодателям следовало бы внести как минимум три важные поправки в российскую антиэкстремистскую статью. Во-первых, необходимо уточнить само определение «экстремистская деятельность» - Верховский считает, что нужно оставить лишь те действия, которые прямо или косвенно связаны с насилием: либо сами насильственные преступления, либо призывы к ним или же «организационная деятельность, связанная с насильственными преступлениями, их финансирование». «Все остальное должно рассматриваться вне этого специального, репрессивного законодательства.

Во-вторых, необходимо изъять из УК «неясный термин «социальная группа», который может трактоваться как угодно. В-третьих, отмечает Верховский, в ст. 282 присутствует термин «унижение достоинства» - однако, как напоминает директор центра «Сова», в декабре 2011-го вступили в силу президентские поправки в УК, по которым оскорбление перестало считаться уголовным преступлением и перешло в разряд административных правонарушений. «В целом, уточнение 282-й статьи провести нетрудно», - резюмировал Верховский. Еще одним, практически важным предложением, по мнению правозащитника, должен стать отказ от федерального списка экстремистских материалов. «В цивилизованных странах нет подобного списка не потому что там не преследуется экстремистская пропаганда – списки не составляются потому что они не могут работать, ибо достаточно переиздать книжку с другой обложкой и другим предисловием, и она формально будет считаться другой книжкой», - поясняет Верховский.

Михаил Мошкин

29 марта

Источник: "Московские новости"