Благовест-Инфо

www.blagovest-info.ru
info@blagovest-info.ru

Патриарх Кирилл: путь к Богу лежит через совесть

Выдержки из интервью с владыкой, и из его ответов на вопросы читателей "КП"

Версия для печати. Вернуться к сайту

Во вторник, 27 января, Митрополит Кирилл был избран предстоятелем Русской православной церкви. Новый Патриарх стал 16-м в истории России. Интронизация - особое богослужение-посвящение новоизбранного Святейшего - состоится 1 февраля в Храме Христа Спасителя.

В 2000 году автору этих строк пришло в голову провести в редакции «Комсомолки» прямую телефонную линию между нашими читателями и каким-нибудь видным священником. Но последние к нашему предложению относились так скажем с удивлением и непониманием. Уже без всяких надежд я позвонил в канцелярию митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, и владыка, уже к моему удивлению, тотчас же согласился.

С тех пор я не раз встречался с митрополитом Кириллом, и теперь, прослушивая давние аудиозаписи, пролистывая напечатанные и ненапечатанные наши беседы, хочу представить вам краткую выжимку как из моих интервью с владыкой, так из  его ответов читателям «Комсомолки». По этим текстам вы можете судить об умонастроениях нового патриарха и его предстоящих действах.

«Рука Божия надо мной с детства»

- Скажите, Владыко, как Вы, будучи человеком глубоко и по-настоящему верующим, ощущаете, понимаете для себя Бога? Что для Вас вера?

- Настоящая вера дает человеку огромную силу и умение преодолевать любые трудности в жизни. Поскольку я вовлечен в сложную церковно-государственную политику, то, конечно же, работа моя вызывает недовольство в иных кругах, и нередко я бываю мишенью для нападок. Как-то одному человеку, который склонен к таким нападкам, я пояснил: «Неужели вы не понимаете, если Господу неугодно, чтобы я ушел с моего поста, то никакая сила не сможет меня отсюда сдвинуть.

- Но если Богу будет неугодно, чтобы я был здесь, не нужно никаких кампаний, секунда - и меня нету!»
Я глубоко, беспредельно верю в этот Божий промысел над собой, и поэтому все, что происходит со мной, я принимаю как то, что получаю из рук Божиих. Если радости - слава Богу! Если горе - значит, мне надо через это горе пройти. Человек состоится как личность, только когда он познает и радости, и горе. Вот это и называется полнотой бытия. Не надо пугаться горя, не надо ломаться под натиском жизненных передряг. И я чувствую, вижу над собой руку Божию с детства и по сегодняшний день.

- И жизнь каждого человека также целиком подвластна лишь воле Божией?

- Конечно! Только есть одно условие - это вера. Если мы открыты к Богу, если мы принимаем Его волю, то Господь действует, а если мы противимся, то Бог оставляет нас на произвол сил зла. Потому что силы-то зла тоже действуют как в истории, так и по отношению к каждому человеку. И эти силы куда крепче нас. Вот почему быть верующим означает иметь надежду на спасение и в этой жизни, и в жизни грядущей.

Что будет, если из мира изъять Добро?

- Конечно же, испытание горем и воспитание злом необходимо каждому, но ведь приходится наблюдать, как иной человек всю жизнь ходит терзаемым, всю жизнь в лапах зла, но вот это жестокое воспитание злом до смерти ничему не может его научить. Так если иной ничего осознать не способен, зачем его терзать без толку?

- Если человек не имеет религиозного взгляда на жизнь, то зло просто человека перемалывает, разрушает его личность, лишает счастья, доводит до петли. Но, наверное, поэтому мы и проповедуем Христа распятого, Божью силу и Божью премудрость. Я глубоко убежден, что вне религии нет смысла и развития для человеческой цивилизации. Ведь зло - оно динамично. Злу свойственно расширяться, и если ему не поставить предела, оно может стать всеобъемлющим. Что такое конец мира? При каких условиях может наступить апокалипсис?

- Ведь апокалипсис не только погибель Вселенной - он апогей зла, то есть смерть, небытие. Это можно сказать и в отношении личности, и всей нашей цивилизации. Но апокалипсис может наступить только при условии, если злу не будет положен предел. В слове Божием сказано: «Не будет конца мира, пока не будет взят удерживающий». И вот некоторые богословы размышляют: что же такое удерживающий? Иные полагают, что это государство, это некая сдерживающая сила, а на самом деле удерживающий - это добро. Если из мира будет взято добро, то мир превратится в банку со скорпионами.

- Но если в мире когда-то будет уничтожено все зло, жизнь наша станет ли иметь смысл? Мне представляется, люди для того и созданы, чтобы бороться со злом, в этом и есть смысл жизни. А если представить, что все люди любят друг друга...

- Ну если все любят друг друга, то это уже не земная жизнь, а Царство небесное. В условиях земной реальности это невозможно. В жизни есть зло и есть свободная воля человека - что выбрать. И происходит этот выбор не в какие-то судьбоносные моменты, а в каждый наш миг. Мы всегда вольны выбрать: поддержать иного человека добрым словом или сказать ему гадость.

- Вера помогает человеку делать выбор в сторону добра, и когда человек живет по законам веры, то Бог в ответ ему на эту веру дает свою благодать, свою энергию. Господь своей благодатью не нарушает нашей свободы. Он же нам не внушает: ты вот в этот момент, пожалуйста, прими сторону добра. Бог нас прямо не толкает к добру, но дает нам силу понимания, силу разума, силу воли...

- Бог все это дает, да вроде бы как не всем. Иной слабомыслящий вовсе не способен обдумывать свои поступки. Он просто как то животное, не понимает, что творит зло...

- На этот случай у Господа есть еще один инструмент - это наша совесть и стыд, если хотите. Вот, плохо соображает головка, а стыд и совесть работают! И это есть нравственное начало в природе человека, которое отличает нас от животного мира. И появление этого начала невозможно объяснить материалистически. Это был камень преткновения для марксистов. Марксизм объяснял все: от происхождения мира (диалектический материализм) до научного коммунизма. Отсюда идея тоталитаризма. Если можно объяснить все, значит, все надо контролировать и подчинять.

- Одного объяснить не могли - совести. Говорили так: «Совесть - это результат общественного развития». Но тогда ведь совесть в Папуа - Новой Гвинее должна быть другой, чем совесть в России. А убийство везде на Земле есть преступление, обман везде преступление, обижать слабого, красть - везде преступление с точки зрения совести. Что же это за глобальное чувство во всем мире? Вот откуда это? И мы говорим, что это Богом вложенная в человеческую природу основа нравственности.
 
Сжигая совесть, становишься животным

- Владыко, как объяснить такое явление. Наблюдаешь порой по телевизору иную фигуру. Вроде умный такой человек, красноречивый... А как начнет этот человек поучать нас чему-то, так телевизор краснеет. Иль какие высокопоставленные фигуры, а попадаются на взятках и на аферах, опускаются ниже грязи. Так возможно ли при широком уме полное отсутствие совести и стыда?

- У апостола Павла мы находим такое понятие, как «сожженная совесть». Совесть есть некий сигнал, свидетельствующий о воздействии внешнего мира, внешних обстоятельств и даже человеческих мыслей на нравственную природу самого человека. Если это воздействие отрицательное, то сигнал срабатывает, мы чувствуем угрызения совести, но это очень тонкий сигнал, и его можно заглушить. К примеру, человек украл, и совесть заговорила. Мучительное состояние стыда. Но взял человек, дернул стаканчик водки, и уже полегчало. И снова украл, и снова заработала, только не так уж сильно, и снова залил он это дело. Совесть можно разрушить, можно сжечь, если ложно убедить себя, что вот за этот порок мне вовсе не стыдно... И когда такое происходит, человек теряет всякую нравственность, духовность, он становится животным. И даже куда страшнее, потому что у него развитый интеллект, и при отсутствии духовности это разумное страшное животное.

- Спалив в себе совесть, он старается спалить ее у людей, его окружающих. И если из человечества совсем изъять это чувство, человечество превратится в стаю. А теперь давайте посмотрим, что вокруг происходит. Преступность. Люди озлобляются. Жить стало тяжело, потому что нравственное начало все больше покидает людей. Если оно нас покинет совсем, то мы, подобно скорпионам в банке, не сможем существовать. И я бы сказал так, что нравственность есть условие выживания человеческой цивилизации. Люди, если хотите жить, будьте нравственны! Через совесть кратчайший путь к Богу.

- Скажите, Владыко, случалось ли Вам впрямую испытать на себе помощь Божию в каких-то случаях экстремальных?

- Да, был такой случай. Кажется, году в 1976-м. Господь тогда чудесным образом меня и Владыку Никодима от верной смерти спас. Дело было на моих зимних каникулах. Я, признаться, люблю очень горы и вот поехал тогда отдохнуть в Терскол, это в Кабардино-Балкарии. Через несколько дней мне туда позвонил Владыка Никодим, посетовал, что плохо себя чувствует. Я пригласил его к себе, сказал, какая замечательная здесь погода, природа, целительный горный воздух... И он приехал. А спустя два дня Владыка Никодим вдруг говорит: «Срочно отсюда уезжаем!» Я говорю: «Да что вы, такая погода, самый отдых!» «Срочно! - говорит он, - пойди посмотри, когда автобус идет?» Я посмотрел, отвечаю: «Автобус идет в одиннадцать часов». Он говорит: «Нет, возьми машину, мы едем сейчас же». Я поймал какого-то «левака», мы уехали в Минеральные Воды, сели в самолет, прилетели в Ленинград. Только прибыли, нам звонит местный Владыка Антоний и говорит: «Вы добрались?» «Добрались». - «Так вот, после того как вы уехали, через двадцать минут, прямо в номера ваши ударила лавина, туда поселились туристы из ГДР, и все они погибли. И автобус одиннадцатичасовой попал в лавину, в нем тоже никого не осталось в живых...». Вот что это такое?!

При Советах церковь подрывали изнутри

- Расскажите, Владыко, немножко о себе то, что Вы сами считаете главным, интересным и для нас поучительным.

- Родился я 20 ноября 1946 года в Ленинграде. Отец мой, Михаил Васильевич Гундяев, работал тогда инженером на военном заводе, а в 1947 году стал он священником. Мой дед по отцовской линии был человеком глубоко религиозным. Так что мое становление духовное проходило под очень большим влиянием родителей. А когда я окончил школу, то Господь меня свел с митрополитом Никодимом Ленинградским и Новгородским, который в то время был председателем Отдела внешних церковных сношений. Человек совершенно выдающийся, который оказал огромное влияние на развитие церковной жизни в 60 - 70-х. Это были годы хрущевского гонения.

- В чем тогда проявлялось это гонение?

- Положение церкви сделалось при Хрущеве настолько удручающим, что некоторые священники, в частности мой отец, сравнивали этот период с временами сталинского гонения и говорили: «При Сталине было проще, тогда ставили к стенке или отправляли в лагеря. И всем все было ясно: вот друг, вот враг, а здесь все делалось куда более изощренно, мерзко, церковь начали подрывать изнутри. Государство решило, что священники не имеют права нести административную и финансовую ответственность. Все было передано в руки мирян - старост, которые назначались местными властями. Все деньги церкви и вся административная власть ее находились в руках этих старост. А староста делал все, чтобы разорить храм финансово. Все средства он старался сдать в так называемый Фонд мира либо в райисполком, где эти деньги втихую разворовывали чиновники. А ведь там были и добровольные от прихожан пожертвования, которые тоже до единой копейки проходили через руки старосты.

- В России, конечно, воруют, но чтобы церковные деньги?!

- Помню, когда я приехал служить в город Вязьму, там вся местная власть питалась за счет собора. Увидел я в Вязьме, что роскошный храм в жутком состоянии, черный, как кузница, на клиросе стоят три ветхие старушки, поют, и больше никакого хора. Один священник еще, убогий такой и еле живой. Я попросил, чтобы в храм явилась староста, а настоятель к вечеру отвечает: «Владыко, староста просила передать, что вы для нее не начальник».

- Более того, были старосты, которые вмешивались и в богослужебную часть. Я никогда не забуду такого внешне невероятно благоговейного по фамилии Людоговский, который напоминал Льва Толстого своей окладистой бородой. Он был старостой Троицкого собора Александро-Невской лавры в Ленинграде. Он ездил за границу, и его везде принимали за такого русского интеллигента. На самом деле это была страшная, чудовищная личность. Под такой благоговейной внешностью скрывался гонитель церкви, который строго выполнял указания местного уполномоченного Григория Семеновича Жаринова, а тот был принципиальным врагом церкви, и дело доходило до того, что Людоговский, например, на праздник Крещения мог перекрыть воду. Вот заполнился чан воды, освящает воду настоятель или даже митрополит. Народу в лавре 25 - 30 тысяч, поскольку другие-то храмы закрыты. Все стоят за водой. И вдруг... в трубах закончилась вода.

- А еще они пакостили так. Допустим, родители крестили дитя. Полагалось регистрировать паспорта родителей. А уж потом старосты выдавали эти записи местным властям. После тех родителей снимали с очереди на квартиру, увольняли с работы, урезали пенсии. А люди не понимали: что происходит? Мы пришли в церковь, а попы нас сдали?!
Наверное, с тех времен и пошло в народе подозрение, дескать, у многих попов под рясами скрыты погоны офицеров КГБ.

- Могу свидетельствовать, что абсолютное большинство священников были людьми глубоко порядочными и, несмотря на все гонения, честно выполняли свой долг, несмотря на все запреты, умудрялись посещать семьи, освящать дома.
Тогда категорически запрещалось приглашать священника к себе домой. Только в одном случае - если умирающего причастить. Но если у вас новоселье и вы хотите освятить квартиру, вы должны были получить на то разрешение в райисполкоме. Без того же разрешения нельзя было совершить панихиду на кладбище. А разрешения, естественно, никто никогда не давал.

- Когда я десять лет - с 1974-го по 1984-й - работал ректором Духовной академии в Ленинграде, там установка властей была такая - не допустить в академию людей образованных, детей из социально значимых семей. Зато без всякого труда можно было принимать шизофреников, людей с неполным средним образованием. Если мальчик с дипломом отличника, ему просто не давали ленинградской прописки. Мои дискуссии с уполномоченным Совета по делам религии длились до десяти часов в день. И если в этих изнурительных беседах мне удавалось потерять не более 10 процентов из тех, кого я бы хотел принять, то я считал это великой победой.

- Скажите, Владыко, было в те годы хоть что-то светлое?

- Я не сторонник того, чтобы все наше недавнее церковное прошлое рисовать в черных красках. При всем том притеснении церковная школа переживала много светлого: огромную внутреннюю динамику. Никакого застоя мы не чувствовали. Когда я принял академию, у нас было студентов 137 человек, а через десять лет уже около 500. Четверть из них поступили к нам, уже имея высшее образование. Был случай, когда я принял в Духовную академию Константина Смирнова, известного актера Пушкинского театра, который снимался у Бондарчука. Он пришел ко мне, познакомились, но я объяснил, что не смогу сейчас принять его сразу из артистов, потому что будет дикий вопль на весь город. Но он все-таки подал заявление. И тогда по этому поводу состоялось специальное заседание бюро обкома под председательством товарища Романова, где рассматривался вопрос: что делает этот ректор - он передовых борцов идеологического фронта тащит в Духовную академию! Мне было сказано прямо: если вы его примете, вы поставите под удар всю вашу школу! Я не мог пойти на конфликт. Начались бы суровые притеснения любыми методами.

- Что это могли бы быть за методы?

- Ну, например, однажды я встретился с уполномоченным Совета по делам религии, стал говорить о том, что наше здание на Обводном канале очень тесное и мы готовы собрать деньги, провести реконструкцию. Он мне ответил: «Вы должны знать, что Духовная академия в Ленинграде - это экзотика для иностранцев. Мы вас только из-за этого и терпим. А вообще вам в Ленинграде не место». Конечно же, при такой ситуации невозможно было идти на прямое столкновение с бюро обкома из-за студента Константина Смирнова. Нас могли бы в любой момент закрыть под любым предлогом.
И Смирнов работал год грузчиком в магазине. Потому что из грузчиков в семинарию можно, а из театра - ни в коем случае. После он был принят, успешно окончил и сейчас служит священником.

Источник: "Комсомольская правда"

Rambler's Top100