Благовест-Инфо

Репрессированная культура ХХ века и «новое варварство»

Круглый стол о судьбе русской культуры в советское время провел Свято-Филаретовский институт

Москва, 5 ноября, Благовест-инфо. Круглый стол «Репрессированная культура» провели 31 октября сотрудники Свято-Филаретовского православно-христианского института (СФИ), члены православного Свято-Георгиевского братства и братства во имя Новомучеников и исповедников российских. Встреча, которая состоялась в музее истории ГУЛАГа, была посвящена судьбе русской культуры в советское время и «новому» человеку, сформировавшемуся на обломках этой культуры. Круглый стол был приурочен ко Дню памяти жертв политических репрессий.

Документальный фильм «Продать Эрмитаж. Как уходили шедевры», в котором рассказывалось о массовой продаже за границу произведений искусства из российских музеев в первые годы советской власти, настроил участников вечера на особый лад. Поэт, филолог,  доктор богословия Ольга Седакова отметила, что разговор об уничтоженной русской культуре сейчас, увы, более чем актуален, поскольку «очередные нападения на культуру, разрушения институций, как-никак устоявшихся, вызывают ностальгию по советским временам».

По словам О. Седаковой, можно было бы составить мартиролог уничтоженных памятников культуры, писателей, художников, архитекторов. «Но гораздо страшнее другое: культуру не уничтожают – подменяют». Революцию можно рассматривать как «культурный проект, продолжающий просвещенческую, в каком-то смысле, программу». Однако самым «роковым» в этой программе О. Седакова считает «классовый принцип»: он стал достаточным основанием для того, чтобы запрещать произведения или авторов как «классово чуждых», чтобы в годы «развитого социализма» делить все явления культуры на «реакционные» и «прогрессивные».  Удивительным образом и в редких случаях, благодаря людям старой, дореволюционной школы, удавалось сохранить островки подлинной культуры, но «не благодаря государственной заботе, а вопреки ей». В целом, «вся прежняя культура оказалась «классово чуждой»; то же, что удавалось «протащить через черный ход», все равно было искаженным и компромиссным (С.С. Аверинцев называл эти необходимые реверансы классикам марксизма-ленинизма «монетой Харону», вспомнила О. Седакова).

Большевистской «культурной политике» не откажешь в последовательности: в первые годы она уничтожала «уже сделанное» -- собственно памятники культуры; потом принялась за тех людей, которые что-то делали в культуре; и наконец, добилась отсутствия самой возможности творить, продолжила выступавшая. Таким образом, уже к третьему-четвертому поколению советских людей стала заметна «культурная ущербность», «отсутствие внутренней свободы, без которой культуры нет». Возникла «индустрия подделок» -- в самом широком смысле слова. Подлинность стала невозможной в культуре, где «каждый гражданин был сам себе надзиратель».

«Самое страшное в советской культурной политике – уничтожение не прошлого, а будущего», -- отметила О.Седакова. Она пояснила: на почве «коммунистического варварства» выросло «новое варварство», причем – в планетарном масштабе. Это проявляется в том, что классическое искусство смещается в маргинальную зону, идет «борьба с чрезмерным знаниями – классическим образованием», которое формирует «неудобного для системы человека». Это новое торжество своего рода «классового подхода», для которого приоритетна популистская, массовая культура. Сложился тип человека, который «ненавидит все сложное, не понимает «красивое-некрасивое». «Такой человек может очнуться, но у него нет ни малейшего желания», -- подытожила О. Седакова.

Светлана Чукавина, руководитель Музейно-выставочного отдела Культурно-просветительского фонда «Преображение», не могла не согласиться, что в области культуры «все плохо не только в России». В то же время, она убеждена, что «поиск человеком культуры или Бога – тоже неизбежный, неизбывный». Главное – желание «прорваться» к подлинной культуре, и здесь важна встреча с носителями этой культуры. «Господь не оставит нас без встречи с такими людьми – откроет потаенную дверь, через которую мы увидим живой свет», -- сказала С.Чукавина, вспомнив свои подобные встречи. Ведущий вечера, преподаватель СФИ Кирилл Мозгов  также говорил о значении личной встречи: «Как глаза в глаза передается вера, так же—и культура».

Об очных и заочных встречах с людьми настоящей культуры и внутренней свободы, «неистребимого внутреннего благородства» – учителями, людьми искусства, писателями – вспоминала Людмила Комиссарова, заведующая богословским колледжем СФИ. Она встречалась также и с молодежью, которая интересуется историей ХХ в., пытается понять, «что это были за времена, когда высылали поэтов, когда человека могли посадить за то, что он построил храм (когда речь зашла об убиенном протоиерее Павле Адельгейме)». По словам Л. Комиссаровой, «человек не может не искать духа и смысла, такие люди всегда будут, пусть немного».

Профессор СФИ Александр Копировский размышлял об ответственности деятелей культуры начала ХХ века за то, что произошло после 1917 г., а также о том, каким образом люди приходит к культуре. По его наблюдениям, в исключительных случаях «человек сначала приходит к культуре или науке,  а оттуда—к Богу». Как правило, все происходит наоборот: «человек сначала приходит к покаянию, к Богу, а потом и к культуре». Он привел несколько красноречивых примеров из своей жизни и истории известных людей, показывающих, что главную роль в приобщении к культуре всегда играет личность. «Ни для Бога, ни для культуры ничто не является препятствием. Совсем закрыть (доступ к подлинной культуре – авт.) невозможно», -- отметил А. Копировский.

Каковы перспективы современной культуры, задал заключительный вопрос К. Мозгов. По мнению О. Седаковой, очевидно стремление «поставить культуру на службу государственной идеологии», и тогда она (культура) опять станет,  в конечном счете, репрессированной. «Но назвать это сейчас репрессированной культурой нельзя», -- заключила она.

Юлия Зайцева