Статьи

Религиозная ситуация в Кыргызстане

Часть I

Религиозная ситуация на территории современного Кыргызстана издавна отличалась сложностью и необычайной пестротой. В первые века нашей эры наиболее распространенными религиями были зороастризм, буддизм и христианство разных направлений (несториане, яковиты, мелькиты и армяне). В империи эфталитов, контролировавшей в V-VI веках всю Центральную Азию, государственной религией было объявлено христианство, на единстве веры основывался союз эфталитов и армян в борьбе с зороастрийской Персией. Однако общенародной религией христианство так и не стало, оно продолжало соседствовать с другими религиями.

Проникновение ислама в Центральную Азию начинается на рубеже VIII–IХ вв. На территорию современного Кыргызстана ислам приходит гораздо позднее - в ХII в. По преданию, первым проповедником новой религии был араб Абдулла, который со своим братом привел к намазу первых мусульман Ферганской долины. Местные жители до сих пор почитают могилу этого мусульманского святого.

В Центральной Азии получило распространение умеренное неортодоксальное течение ислама – суфизм, который приспосабливался к кочевому образу жизни и мироощущению местного тюркского населения. В процессе исламизации многие обычаи и традиционные религиозные представления древних тюрков (поклонение духам предков, святым местам и т.п.) принимали исламизированные формы. Ислам получил наибольшее распространение в среде киргизской элиты, основная же масса кочевников в течение многих веков оставалась приверженной традиционным культам, либо исповедовала религиозный синкретизм.

Отличавшая местное население религиозная терпимость способствовала мирному сосуществованию различных религий. Христианство сохраняло сильное влияние на протяжении более десяти веков: во времена средневековья существовали целые города с преобладающим христианским населением, в том числе Тарсакент, буквально - “город христиан”, располагавшийся близ современного Бишкека. Судя по тюркским именам, сохранившимся на многочисленных надгробных плитах с изображением креста, в то время христианскую веру приняло много представителей тюркского мира. На берегу озера Иссык-Куль располагался армянский монастырь, где, по преданию, хранились мощи святого апостола и евангелиста Матфея. Христианские общины подверглись опустошительному разгрому в результате нашествия Тамерлана в XIV в., последнее упоминание о христианах в Центральной Азии датируется XVI в.

Как отмечает академик В.В. Бартольд, киргизы и во второй половине XVI в. не признавались мусульманами даже в такой степени, как казахи. Основными проповедниками ислама были не мусульманские богословы, а странствующие дервиши, под влиянием которых киргизы становились не столько мусульманами, в смысле принятия догматов ислама, сколько личными почитателями шейхов, в которых они видели подвижников и чудотворцев. К 1582 г. относится сочинение о Средней Азии османского турка Сейфи; по его словам, казахи были мусульманами канофитского толка, тогда как киргизы не были «ни кафирами, ни мусульманами». Позднее, в XVII в. узбекский историк Махмуд-ибн-Вели прямо называет киргизов кафирами, которые проводили дни в неверии, заблуждении и невежестве. Несмотря на невосприимчивость к пропаганде ислама, предки киргизов были известны своим уважительным отношением к его служителям. Об этом свидетельствуют случаи, когда после своих набегов они «возвращали принадлежавший дервишам скот с извинениями и уверениями в том, что они питают к «божьим людям» не меньше уважения, чем сами ферганские мусульмане»[1].

Религиозная ситуация в XIX-начале XX веков

К началу ХХ в. киргизы считались мусульманами, но они сохранили как бы промежуточное положение между так и не принявшими ислам монголами и калмыками и гораздо более глубоко усвоившими эту религию таджиками, уйгурами и узбеками. Киргизы были мало религиозны, не фанатичны, имели в большинстве весьма смутное представление о Коране и сущности мусульманского учения, сохраняли приверженность традиционной обрядности и в повседневной жизни редко следовали предписаниям ислама. Для причисления к местному мусульманскому духовенству не требовалось специального духовного образования, деятельность местных мулл была сосредоточена в сфере бытовой обрядности, связанной со свадьбами, похоронами, поминанием умерших и т.п.

Активную роль в деле включения Центральной Азии в состав Российской империи сыграли российские мусульмане, в основном татары. Как отмечает российский востоковед Р.Г. Ланда, «татары, зная языки Средней Азии и культуру ислама, играли в ходе завоевания (и задолго до него) существенную роль посредников, переводчиков, первопроходцев, «проводников» и советников русских купцов и чиновников, учителей, мулл, знатоков местных обычаев»[2].

Присоединение к России существенно изменило религиозную ситуацию. Массовое переселение русских и украинских крестьян в 80-90-х гг. XIX в. привело к формированию в крае многочисленной православной общины. Распространение православия не вызвало трений с местным населением и каких-либо конфликтов на религиозной почве. Отсутствие межконфессиональных конфликтов объяснялось как особенностями этнопсихологии киргизов, их толерантностью по отношению к различным религиям, так и разумной политикой Российской Православной Церкви и российских властей.

Правительство прекратило разорительные усобицы между ханами и феодалами, ликвидировало рабство, способствовало развитию местной экономики. Представители российской власти способствовали решению многих проблем местных жителей: в голодные годы они освобождали население от налогов и оказывали ему масштабную помощь продовольствием. В религиозной сфере проводилась политика подчеркнутой веротерпимости и даже покровительства местным мусульманам. Были сохранены и не облагались налогом все доходы мусульманского духовенства, государство неоднократно выделяло крупные средства на удовлетворение религиозных нужд мусульман, на восстановление старинных мечетей и медресе, оплатило издание Корана массовым тиражом. В свою очередь и мусульмане делали щедрые пожертвования на строительство «русских мечетей», оказывали поддержку терпевшим нужду переселенцам и тем самым много раз спасали их от голодной смерти.

Власти стремились поддерживать гармоничные отношения между православным и мусульманским духовенством. Они рассматривали все местное население как мусульманское и решительно пресекали любые проявления православного прозелитизма в его среде. Так, попытка епископа Григория (Полетаева) организовать миссию среди киргизских «язычников» была пресечена генерал-губернатором края, который издал специальный указ о «передаче религиозных дел кара-киргизов в ведение сартского (т.е. узбекского) мусульманского духовенства». Таким образом, наилучшие отношения между православным и исламским духовенством во многом основывались на договоренности о разграничении сфер деятельности, согласно которой все местное население считалось мусульманским, а русские и украинские переселенцы – прихожанами Православной Церкви.

Обострение религиозной ситуации в крае начинается во время Первой мировой войны. В середине 1916 г. резкое увеличение налогов и податей, указы о принудительной мобилизации на тыловые работы в прифронтовых районах привели к массовым волнениям мусульман. Лишь к январю 1917 г. царским властям с большим трудом удалось подавить массовые вооруженные выступления скотоводов и дехкан в разных частях Центральной Азии. В сложной ситуации мусульманское духовенство не поддержало восстание и сохранило лояльность царскому правительству.

Прогрессировавший кризис российской государственности способствовал дестабилизации ситуации в Центральной Азии. Мусульманское духовенство рассматривало власть монарха как освященную Богом и Кораном и отнеслось к свержению монархии в феврале 1917 г. отрицательно. Для мусульманских лидеров легитимность Временного правительства была очень сомнительной, но они не выступили против него, так как на местах власть продолжала оставаться в руках старого чиновничества, и налаженные связи между русской администрацией и местной элитой продолжали функционировать. Однако после свержения монархии начинается активный процесс политизации ислама, ясно проявившийся в сентябре 1917 г., когда на съезде туркестанских и казахских мусульман была создана единая партия «Союз мусульман».

Религиозная ситуация в советский период

Новая смена власти в России в октябре 1917 г. была воспринята в Центральной Азии как прямая угроза местному укладу жизни и самому существованию мусульманской элиты. В ноябре 1917 г. начинается период двоевластия. Одновременно действовали большевистский Совнарком Туркестанского края и созданная на Четвертом чрезвычайном Всетуркестанском съезде мусульман «Кокандская автономия», в которой ислам был провозглашен государственной религией.

«Кокандская автономия» располагалась в Ферганской долине, издавна являвшейся в крае оплотом ислама (в то время здесь насчитывалось 382 мечети, 42 медресе и 6 тысяч мусульманских духовных лиц)[3]. Ее лидеры выступали под исламскими лозунгами: за восстановление Кокандского ханства и создание на территории Туркестана единого Среднеазиатского халифата, за возрождение шариатских судов и т.п. Еще одним лозунгом движения стал пантюркизм, при помощи которого руководитель автономии Мустафа Чокаев стремился добиться поддержки всех тюркских народов края, независимо от степени их исламизации.

Все попытки объединения местного населения для борьбы против большевиков под исламскими и пантюркистскими лозунгами закончились неудачей. Большевикам удалось противопоставить «реакционным баям и муллам» мусульманскую бедноту: в декабре 1917 г. они провели Туркестанский съезд мусульманских рабочих, затем создали Союз трудящихся мусульман. Как и во всей России, население Центральной Азии оказались расколотым не по этноконфессиональному, а по социальному принципу.

В начале 1920-х гг. большевики использовали внутреннюю раздробленность исламской оппозиции и установили советскую власть в Средней Азии. Однако добиться стабилизации региона не удавалось еще долгое время, там продолжали действовать вооруженные отряды басмачей, называвших себя «Армией ислама». Более двадцати лет басмачество препятствовало нормальной жизни Средней Азии.

На первых порах большевики надеялись использовать ислам в интересах антиимпериалистической борьбы, для «разжигания революционного пожара на Востоке». Однако они быстро осознали ту опасность, которую несла в себе консолидация Туркестана на панисламской основе. Одним из путей нейтрализации потенциальной исламской угрозы в Средней Азии стало противопоставление этнического сознания конфессиональному. В 1920-х – 1930-х гг. в Туркестане было проведено национальное размежевание и создано пять союзных республик - Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан и Туркмения.

После укрепления советской власти в Средней Азии началось насаждение коммунистической идеологии и воинствующего атеизма. Ислам, православие и другие религии были объявлены реакционными пережитками, духовенство подвергалось систематическим репрессиям, многие его представители были расстреляны. В конце 1920-х гг. на территории Киргизии власти начинают массовое закрытие мечетей и медресе, конфискацию их имущества, проводят политику искоренения мусульманского и обычного права из общественной и повседневной жизни.

В православных приходах закрытие и уничтожение храмов началось еще раньше – в 1920 г. Активными сторонниками советской власти стали «обновленцы», захватившие большинство оставшихся храмов. Опираясь на поддержку властей, они расправлялись со своими оппонентами – «контрреволюционными тихоновцами». Для противодействия обновленцам местные православные создали в 1923 г. «Союз церковных приходов», который возглавили находившиеся в туркестанской ссылке архиереи Российской Православной Церкви. Показательно, что представители православного духовенства не только ссылались, но иногда и сами бежали в этот край, где репрессии были не такими жестокими, как в центральных областях. Местные мусульмане проявляли сочувствие к ссыльным, во многих случаях укрывали представителей православного духовенства от репрессий, даже рискуя собственной жизнью. В предвоенные годы во всей Средней Азии оставался только один действующий православный храм - Покровский собор в Самарканде.

В конце 1940-х гг. Киргизия превращается в место ссылки религиозных сектантов из западных областей Украины и Белоруссии, Бессарабии, Северной Буковины и Прибалтики. Вместе с ними в страну приходят Свидетели Иеговы, ряд направлений пятидесятничества (христиане веры евангельской, мурашковцы, субботствующие пятидесятники и др.), а также значительно пополняются ряды местных баптистов и адвентистов. В местах своего нового вынужденного проживания сектанты продолжают вести проповедь собственных вероучений. Наибольшего влияния они добились в славянской среде, и их успеху в значительной степени способствовала репрессивная политика по отношению к Православной Церкви. В итоге благодаря депортациям в Киргизии укоренились многие новые, прежде не известные здесь религиозные направления и секты.

После войны власти несколько смягчили свою политику по отношению к православию. В начале 1950-х гг. число приходов Ташкентской и Среднеазиатской епархии достигло 66. Реставрация открывавшихся храмов и строительство новых во многих случаях осуществлялось за счет государства: как бы во искупление разрушительной прежней деятельности. Однако во второй половине 1950-х гг. политика властей по отношению к Церкви вновь ужесточается, большая часть храмов опять была закрыта. Лишь в конце 1980-х гг. происходит оживление церковной жизни и начинается быстрый рост числа православных приходов (к 1990 г. их было 56).

В течение советского периода в Киргизии произошло значительное ослабление позиций ислама и православия. В конце советской эпохи исламское духовенство оказалось не в состоянии смягчить противоречия внутри мусульманской общины, предотвратить погромы турок-месхетинцев и межэтнические столкновения в Ферганской долине. В 1989 г. произошли столкновения из-за земельных споров между киргизами и таджиками (близ села Уч-Добо до сих пор сохраняются примерно 70 спорных участков). Затем обострились отношения между киргизами и узбеками, в 1990 г. в Ошской области Киргизии произошли массовые столкновения между двумя мусульманскими народами. В этих драматических событиях официальное исламское духовенство оказалось не в состоянии сыграть роль миротворца и способствовать нормализации ситуации.

В отличие от институционального ислама, народный, связанный с повседневной жизнью ислам сохранил важное значение в киргизском обществе. На протяжении советского периода он продолжал выступать как средство самоидентификации и как одна из составных частей народного образа жизни. Как и до революции, ислам продолжал оставаться одним из влиятельнейших факторов в быту и повседневной жизни, но в масштабах всего киргизского общества, где сохранялось доминирование родоплеменных структур, он играл весьма скромную роль.

В результате политики государственного атеизма к моменту распада СССР в Киргизии сложились благоприятные условия для деятельности сторонников радикального ислама, а также различных сект и новых религиозных организаций (в том числе тоталитарных).

Александр Крылов,

д.и.н., в.н.с. ИМЭМО РАН

[1] Бартольд В.В. Киргизы. Глава V: Тянь-Шанские киргизы в XVI И XVII веках //Сочинения. - М., 1963. - т.II - часть 1 - C.50-58.

[2] Р.Г. Ланда. Ислам в истории России. М., 1995, с.127.

[3] Р.Г. Ланда. Ислам в истории России. М., 1995, с.191.

Часть II можно прочитать здесь

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):